Культура и искусство

      Есть люди, для которых смысл жизни в возможности ее совершенствования. К таким неуспокоенным натурам относится герой нашего рассказа. 
     В эти августовские дни принимает поздравления с особым праздником – 75-летним юбилеем лауреат Государственной премии РФ, народный артист России, лауреат Государственной премии Башкирской АССР им. Салавата Юлаева, заслуженный деятель искусств Башкирской АССР, заслуженный деятель искусств РФ, кавалер ордена Дружбы народов, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, действительный член Петровской академии наук и искусств г. Санкт-Петербурга, профессор, заслуженный деятель искусств Северной Осетии-Алании, лауреат областной премии «Оренбургская лира» Рифкат Вакилович Исрафилов, художественный руководитель Оренбургского государственного драматического театра имени Максима Горького. 

Мальчик-еврей принимает из книжек на веру
гостеприимство и русской души широту,
видит березы с осинами, ходит по скверу 
и христианства на сердце лелеет мечту.

      Я помню, как моя мама, а в годы, о которых ведет речь Яхина, она была уже замужем, считала недопустимым сидеть с неприкрытым лицом перед «чужим», каким, согласно ее воспитанию, был для нее свекор, то есть мой дед, которого я хорошо помню. Она всегда старалась воспользоваться прикрытием самовара, когда семья садилась за чай. А здесь – немец Лейбе, да еще тесная больничная крыша, под которой они все, вместе с Юзуфом, оказались. 

      Рыжина закатного солнца объедает предметы комнаты полупустой. Все вокруг как в налете ржавчины: стул, стол, старенький потертый диван, халат розовый, рыжая рожа прапора. Он пьян. Худая с синевой под глазами у окна женщина высматривает, будто ждет кого-то. Она прячет в платок красненький с присмарком носик и ротик, готовый расплакаться. Вся ее молодость прошла здесь среди солдатни и ругани армейской. Она вечно в ожидании то мужа, а теперь и сына, загулявшего невесть где.

      Совсем недавно, в апреле 2016 года, когда меня пригласили на открытие памятной доски в мою честь на здании технического колледжа в Актюбинске, который закончил в далеком 1960 году, я провел интересный, душевный вечер в компании земляков, пристально следящих не только за моими книгами и публикациями, но и за моими путешествиями по миру. Об этих путешествиях много сказано в недавно законченных тысячестраничных мемуарах «Вот и все… я пишу вам с вокзала». В этих путешествиях по разным странам сделано множество фотографий, которые широко представлены на моем сайте. 

      Свойственные ее облику какие-либо национально-особенные, этнические и прочие различия здесь не имеют абсолютно никакого отношения к существу происходящих в ее жизни глобально разрушительных общероссийских процессов. В минимальный временной срок, который укладывается лишь только в два календарных дня, взятые из жизни своей героини, Яхина смогла зафиксировать важнейший поворотный этап нашей истории, которым, безусловно, явились трагические события, связанные с насильственной коллективизацией страны. 

      Недавно Лилия Газизова вернулась из романтической поездки в Париж, которую ей подарил любимый человек и талантливый поэт, редактор Нью-Йоркского журнала «Интер-поэзия» Андрей Грицман.
     А накануне этого события в Таткнигоиздате вышла новая книга Лилии Газизовой «Верлибры». Вообще термин «верлибр» из французского языка Vers libre - свободный стих. Принято считать, что верлибры появились в литературе не так давно, в начале ХХ века во Франции, и в какой-то мере они стали революцией в стихосложении, ведь они полностью отличаются от традиционного силлабического и силлаботонического стиха.

      Словно не живое существо, а некий механизм производит одни, отчужденные от его носителя, внешние действия, как отчуждена от какой-либо мысли и сама Зулейха. Когда же отдохнувший после парилки и набравшийся новых сил муж кличет ее к себе в постель, она покорно отправляется к нему. Теперь выполнять свой женский, супружеский долг: «она медленно поднимается, бредет, заползает на саке»… и после: «не открывая глаз, она шлепает на свой сундук, но не замечает этого – она уже крепко спит». 

Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей 
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.

     - Ты зачем пришел? - спросил ежик.
     - На тебя посмотреть, - ответил котенок.
     - Но ведь мы с тобой уже сегодня виделись утром за завтраком!
     - Я соскучился.