Общество

      В Псковской области с 24 августа хоронят десантников. Точное число потерь пока неизвестно. Не подлежит сомнению только то, что несколько десятков военнослужащих 76-й Псковской дивизии ВДВ (в их числе и контрактники, и срочники) перестали выходить на связь с близкими 15 – 16 августа – с тех пор они ничего не знают об их судьбе. На вопросы родителей и жен командование дивизии не отвечает. Прибывший в Псков 22 августа командующий ВДВ ВС РФ генерал-полковник Владимир Шаманов публично заявил: «В нашей десантно-штурмовой бригаде все живы и здоровы». 

      Так уж получилось, что в эти летние месяцы мне довелось довольно много раз пообщаться с теми, кого привыкли называть «европейцами». Беру это слово в кавычки лишь для того, чтобы подчеркнуть: речь идет об иностранцах, проживающих в тех странах, которые у нас многие уже стесняются называть «развитыми». Ведь мы, россияне, оказывается, из другого теста, мы – «евразийцы»… Но разговор не об этом, а о том, как наши соседи по материку Евразия смотрят на нынешнюю Россию. 

      Увидел на одном из федеральных сайтов статью эксперта Института национальной стратегии Раиса Сулейманова. Учась с ним в одном университете, сталкивался с ним неоднократно и радостно наблюдал над тем, как он рос под опекой своего наставника и учителя Булата Ягудина, к сожалению, и это следует признать, после повышения (а я бы сказал духовного унижения) в РИСИ Раис Сулейманов стал не экспертом, а больше PRщиком, которому следовало учиться у Галины Морозовой, на кафедре прикладной политологии. 

      Россия, наследница Советского Союза, бесцеремонно нарушает основополагающие принципы международного порядка, которые были закреплены после тех войн: первой, второй и холодной. Она попирает нормы Устава ООН, Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, Парижской хартии, а также принципы и обязательства, следующие из Основополагающего Акта Россия – НАТО. Москва не только игнорирует международное право, она не скрывает своего презрения к Европе и всему Западу.

      Из ее сведения мы узнали о том, что семья Уммегульсум жила впроголодь, Дэрдменд же поехал к ним, чтобы поделиться хоть скудной, но хоть какой-то провизией. В воспоминаниях той же Асмы-ханум говорится о том, что семья Дэрдменда в Орске жила лишь на каше, от прежнего достатка уже и следа не осталось, нет также и слуг, и для питания ничего нет, кроме той каши, которую готовили сами. Разумеется, наличие каши – это еще не голод, но это говорит о том, что все продуктовые запасы в доме кончились.

      В редакцию газеты поступила рукопись известного казанского некрополиста, лауреата Макариевской премии за оригинальную монографию «Казанский некрополь XVI – XX вв.» Анатолия Елдашева. Редакция сочла необходимым опубликовать последние исследования историка по Братскому (мемориальному) некрополю, в которых приводятся малоизвестные факты из жизни людей, упокоившихся на этом кладбище.

      Импортные фрукты и сыры постепенно исчезают с российских прилавков из-за правительственных запретов, в ряде областей рост цен – двузначный, в том числе на «бедняцкие» куриные окорочка. А что делать Франции с излишками свинины, Голландии – с ее помидорами, Польше – с яблоками? – пишет западная пресса. 
     Через две недели после введения продовольственного эмбарго корреспондент «The Sunday Times» в Москве Марк Франкетти зашел за покупками в «Азбуку вкуса» – аналог британской сети Waitrose – и сперва не заметил больших изменений. 

      После опустошительных походов Хромого Тимура в 1391, 1395 годах Золотая Орда пришла в окончательный упадок и к 1396 году на ее территории возникли четыре независимых друг от друга государственных образования, боровшиеся между собой: орда хана Куюрчака, ставленника Хромого Тимура, орда Тимура Кутлука в районе Астрахани, Мангытский Юрт Идегея между Итилью (Волгой) и Яиком (Уралом) и орда Тохтамыша в Крыму. (Тохтамыш после разгрома Хромым Тимуром весной 1395 г. на реке Терек на Северном Кавказе был вынужден бежать  в сторону Булгара, но там под натиском русских князей ушел в Крым и овладел государством).

      Дело было в редакции журнала «Урал». Журнал это толстый, литературно-художественный и публицистический, то есть большой стиль и славные страницы. Лестница с широкими деревянными перилами, кабинеты с гордыми табличками «Отдел поэзии», «Отдел прозы», «Главный редактор», все дела. Тут сиживали и хаживали Астафьев, Крапивин, Никонов, тут по стенам висят картины и рисунки уральских мастеров, тут все дышит славной историей Урала-батюшки. Сюда не только со всех концов нашей необъятной Родины, но также из-за рубежа идут письма разного содержания, приезжают делегации, а уж сколько наведывается ходоков – инда одуреешь. 

      Мне был выдан служебный проездной билет (если не ошибаюсь, то «форма 3» или «форма 3а»), который имело только высокое железнодорожное начальство. По этому билету я имел право проезда в мягком вагоне любого поезда от Курска до Харькова (направление север-юг), до Купянска (юго-восточное направление), пр. И – главное: я имел право остановить в любом месте поезд, в котором я ехал, или заказать через дежурного по станции стрелочника и др., имеющих доступ к телефону, остановку проезжавшего поезда. Это – для высадки меня, для посадки меня с больным и так далее.