2 марта 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Главная Общество Советская культура труда
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Советская культура труда

10 февраля 2017 года
Советская культура труда

     «Будучи генеральным директором крупнейшего российского автопроизводителя, многолетней убыточной компании основного держателя ее акций - французского Renault, Бу Андерссон уволил тысячи человек и перезаключил контракты с поставщиками», - пишут журналисты «The Wall Street Journal» Джейсон Чоу и Джеймс Марсон.
     Но меры экономии разозлили многих в Тольятти. Недовольство проникло в высшие эшелоны российской политической элиты и заставило союзника президента Владимира Путина сделать предупредительный выстрел прошлой весной, говорится в статье.
     «Вы играете с огнем», - сказал тогда Андерссону Сергей Чемезов, друг Путина. Чемезов руководит государственной оборонной и промышленной компанией «Ростех», которой принадлежит неконтрольный пакет акций автопроизводителя ОАО «АвтоВАЗ», поясняет издание.
     В прошлом месяце Андерссон был уволен, не проработав и два года после того, как Renault доверил ему свою многомиллионную ставку на российский авторынок.  «Таковы проблемы, с которыми сталкиваются западные инвесторы в России, где государственный капитализм путинского режима часто размывает границы между бизнесом и политикой - комбинация, которая приводит в замешательство огромное число компаний, считавших эту страну многообещающим и большим новым рынком», - отмечают авторы статьи.
     «Бу Андерссон сделал все, что сделал бы любой бизнесмен западной школы: он уменьшил компанию до нужного размера и сократил расходы, - считает Тим Уркхарт, аналитик компании IHS Automotive. - Но российское правительство хочет и того и другого - чтобы «АвтоВАЗ» был социальным проектом и конкурентоспособной компанией в современную эпоху. Это невозможно».
     «Хотя Renault смог найти преемника Андерссону, он, как представляется, столкнется с новыми ограничениями свободы действия», - полагают авторы. «Ростех» должен выбрать высокопоставленное российское лицо, которое будет регулировать отношения «АвтоВАЗа» с региональными и федеральными органами госуправления, а также с профсоюзами, сказал официальный представитель «Ростеха».
     Renault и Nissan заявили, что разногласий между держателями акций не существует. Они отметили, что все стороны «достигли полного согласия по стратегическому курсу «АвтоВАЗа» и сохраняют приверженность этой стратегии», говорится в статье.
     Сославшись на «ужасную ситуацию» в российской экономике, Карлос Гон - глава стратегического партнерства Renault-Nissan - заявил: «Мы - долговременные инвесторы и можем [выдержать] сложности в краткосрочном периоде, пока мы видим за этим будущее... В определенный период времени экономический рост возобновится, и мы действительно хотим быть основной компанией, вносящей в это свой вклад».
     Когда «Ростех» в 2007 году выставил на продажу первую долю в размере одной четверти акций «АвтоВАЗа», это вызвало пристальный интерес у иностранных компаний, которых привлек потенциал страны, где автовладельцев намного меньше, чем на Западе. Renault купил эту долю, напоминает издание.
     Ставший главой компании Андерссон, когда-то руководивший Saab и General Motors, привел к быстрому восстановлению производства российского производителя грузовиков и автобусов «ГАЗ», который нес убытки до его назначения на руководящую позицию.
     «Проблемы, с которыми он столкнулся на «АвтоВАЗе», были огромными: упадочное моральное состояние коллектива, вездесущая коррупция, широко известное плохое качество и советская культура труда. Не говоря уже о воровстве», - пишут авторы. «Люди привыкли нести запчасти, - сказал Сергей Зайцев, представитель профсоюза на заводе-изготовителе. - Сотни машин исчезают».
     Как признался Андерссон в интервью прошлой весной: «Это был самый большой беспорядок, который я когда-либо видел за мою карьеру».
     Через три месяца после назначения Андерссона российская экономика понесла удар: США и Евросоюз начали вводить санкции в отношении российских политиков, олигархов и компаний из-за захвата Россией Крыма и поддержки сепаратистов на востоке Украины, говорится в статье.
     Среди подвергшихся санкциям был и глава «Ростеха» Чемезов, напоминает издание. Эти меры, впрочем, не препятствовали сотрудничеству с ним Renault и Nissan.
     Затем, после падения цен на нефть, производство автомобилей в России сократилось. GM вообще ушел с российского рынка, закрыв завод в Санкт-Петербурге. Однако Renault и Nissan остались. Для Renault Россия была единственным настоящим шансом на рост за пределами его основного рынка в Западной Европе, пишет издание.
     «Преемником Андерссона на посту главы «АвтоВАЗа» стал Николя Мор, который ранее руководил румынским брендом Renault - Dacia. Как и «АвтоВАЗ», эта компания уходит своими корнями в коммунистическую эпоху. Renault превратил ее в мощную бюджетную западноевропейскую марку», - говорится в статье.
     Петр Золотарев, глава профсоюза в Тольятти, выразил мнение, что любой руководитель мало что сможет сделать с основной проблемой компании - слабым спросом. «В таких экономических условиях в России, - сказал он, - кто бы ни пришел, попадет в яму».

     («The Wall Street Journal».)


Комментарии (1)
Guest, 12.02.2017 в 22:05

В книге Акио Морита "Сделано в Японии" и про экономику, и про валюту, и про технику, и про управление... Про формирование отношения к персоналу у руководителя, про патриотизм, про мировой кризис и про многое другое.

Вот что пишет Морита о своей поездке в СССР:

«Мой китайский опыт не был моим первым знакомством с коммунистической промышленностью. За пять лет до этого мы с женой были приглашены в Советский Союз. Перед отъездом в Москву нам с Ёсико посоветовали взять с собой бутылки с водой, а также полотенца и туалетную бумагу, потому что, как нам сказали, условия жизни в Советском Союзе примитивные. Но эти предосторожности оказались излишними.

С той самой минуты, как мы прибыли в Советский Союз, нас принимали с почетом. В аэропорту большая черная «Чайка» подъехала за нами прямо к самолету. Нам не пришлось даже утруждать себя обычными таможенным формальностями. Помимо гида и принимавших нас русских к Ёсико была приставлена переводчица, а ко мне – переводчик. Они старались оказывать нам услуги, и ни на минуту не оставляли нас.

Однажды Ёсико сказала: «Мне хочется пирожков». Переводчики озадаченно посмотрели друг на друга. «Пирожки – терпеливо объясняла ее переводчица, - это пища рабочих, вы едва ли будете их есть». Но Ёсико настаивала, и после долгих телефонных звонков нас, наконец, доставили туда, где стояли рабочие и ели пирожки. Мы присоединились к ним и с удовольствием ели эти маленькие, вкусные пирожки с мясом и овощами.

Нас принимал Джермен Гвишиани, который был тогда заместителем Государственного комитета по науке и технике, а сейчас он заместитель Председателя Госплана. Это дружелюбный умный человек, в совершенстве владеющий английским языком. Я познакомился с ним в Сан-Франциско на приеме, устроенном Стивом Бектелом, сразу после встречи, организованной Советом конференций и Стэнфордским научно-исследовательским институтом. Я был удивлен, когда увидел, что этот русский прекрасно исполняет джазовые мелодии на фортепьяно и так непринужденно и учтиво держится в капиталистической среде.

СССР он был таким же экспансивным. Он настоял, чтобы мы попробовали его национальные кушания, обильную крестьянскую еду. Он возил нас на заводы в пригородах Москвы и Ленинграда, и я видел, как там делают радиоприемники и кинескопы и собирают телевизоры. Я видел все, что можно было посмотреть, но это не произвело на меня впечатления. В то время Советы отставали от Японии и Запада в области бытовой электроники на восемь-десять лет. Они работали грубыми инструментами и применяли неудобную и неэффективную технологию производства. Мне было ясно, что отсутствие качества и надежности было непосредственно связано с безразличием, незаинтересованным отношением рабочих и руководства, которое не знало, как стимулировать инженеров и рабочих производственников. Даже светские граждане шутят по поводу плохого дизайна и низкого качества товаров, но я надеюсь, что со времени моего визита это качество улучшилось.

В конце моего визита Гвишиани привел меня в свой кабинет, где находились официальный представитель Министерства связи и несколько чиновников. Гвишиани улыбнулся и сказал мне: «Теперь, господин Морита, вы осмотрели наши заводы и поняли, что мы можем. В нашей стране нет инфляции или роста заработной платы. У нас очень стабильная рабочая сила. Мы могли бы совместно с вашей страной использовать это через систему субконтрактов».
Он, по-видимому, очень гордился тем, что мне показал, и, быть может, человеку, который видел, как упорно трудился советский народ все эти годы, этот прогресс показался бы феноменальным. Но то, что я увидел, не вызвало у меня восторга.

Я посмотрел на лица людей, собравшихся в кабинете, ждавших моего ответа. Я спросил у Гвишиани: «Действительно ли мне можно сказать, что я думаю?» - «Да, конечно, пожалуйста», - ответил он. Я так и сделал.

«Я скажу вам правду, - начал я. – Мы в Японии использовали самые лучшие таланты и самые умные головы и потратили много лет в поисках путей повышения эффективности и производительности даже таких простых вещей, как отвертка. Мы ломали головы и проводили подробнейшие исследования и опыты, чтобы решить, какая точно температура нужна для пайки железа в том или ином случае. Вы здесь не прилагаете таких усилий; по-видимому, в этом здесь нет нужды, потому что никто, кажется, не заинтересован.

Откровенно говоря, господин Гвишиани, мне очень не хочется что-либо критиковать, после того как вы устроили мне такой прекрасный прием и все мне показывали, но я должен сказать вам, что я бы не перенес, если бы увидел, что продукция Sony производится в таких условиях, как здесь у вас. Я не могу предложить вам пока нашу технологию».

Он выслушал это совершенно спокойно и подошел к одному из своих помощников, который гордо вручил ему маленький топорный черно-белый транзисторный телевизор советского производства.

«Господин Морита, - сказал он, - вот телевизор, который мы планируем продавать в Европе. Скажите, пожалуйста, каково Ваше мнение об этом?» Я снова его спросил: «Я действительно могу сказать, что думаю?» Он кивнул:

Я глубоко вздохнул: «Господин Гвишиани, в Советском Союзе есть замечательные, талантливые мастера искусств, - начал я. – У вас есть великие музыканты, балет – великое художественное наследие, а ваши исполнители славятся во всем мире. Это счастье, что ваша страна обладает и техникой, и искусством. Но почему же этого не видно в вашем телевизоре? Если у вас в Советском Союзе есть и искусство, и техника, почему же вы не сочетаете их, чтобы делать прекрасные вещи? Если говорить откровенно, господа, судя по тому, что мы знаем о рынке и вкусах потребителей, мы не думаем, что такой некрасивый телевизор можно будет продать».

На какой-то момент все удивленно замолчали, и тогда Гвишиани обратился к представителю Министерства связи: «Ответьте, пожалуйста, господину Морите».

Представитель министерства совершенно серьезно сказал: «Мы понимаем, что вы говорите, господин Морита, но искусство не по нашей части!»