О смерти

     В 1946 году начали возвращаться солдаты с войны, оставшиеся в живых и искалеченные войной. После концентрационного лагеря, перенеся все ужасы войны, вернулся и мой дядя Усман в деревню Калдарово Башкортостана.
     Вот он-то и уговорил меня после окончания семи классов сельской школы поступить в фельдшерскую школу, стать фельдшером.
     Главный довод – в концлагере заключенные особо трепетно относились к фельдшеру, такому же несчастному заключенному, но даже в этих условиях выполняющему свой долг, оказывая помощь пострадавшим или заболевшим товарищам.
     Его оберегали, когда надо – прятали, лишний кусок хлеба давали, чтобы выжил. Это решило мою судьбу. Он же отвез меня в Уфу и оставил в фельдшерско-акушерской школе, сокращенно ФАШ. Поэтому студенты соседних техникумов дразнили нас фашистами.
     Тем не менее, окончив с дипломом с отличием, мы с Асей приехали в Казань поступать в мединститут. Однако выяснилось, поданных заявлений от медалистов и с дипломами с отличием свыше 40% от всех поступающих и нам следует сдать экзамен по профильному предмету, в данном случае физике.
     Ася сразу заявила, что с семиклассными знаниями не сможет пройти конкурс, и уехала в Уфу, ее приняли там без экзаменов, и в последующем она стала профессором и зав кафедрой. Моя амбиция не позволяла мне возвращаться, остался до экзаменов. Оставались 20 дней, получив трехтомный учебник Киселева по физике, я засел в Ленинской библиотеке. Рассчитывал на свою память и просто за 20 дней прочитал от корки до корки не знакомые мне главы учебника.
     Оставалось решить проблему жилья. Вахтеры разрешили мне занять пустую комнату в общежитии на Маяковке. Пол был застлан газетами и журналами предыдущими студентами, из них я соорудил подобие постели на одной из пустующих коек. Это было лучше, чем ночевать на вокзале. Так прошли три дня.
     Этажом ниже жили две старшекурсницы, так как в каникулы устроились работать медсестрами в ближайшей больнице. Вот они и взяли меня к себе в комнату и дальнейшую заботу о моей чистоте и питании взяли на себя.
     Память не подвела, но оказалось, в билете четвертым вопросом стояла задача, в моем случае рассчитать площадь освещения на столе от свечи. Я не знал о таком подвохе и специально не готовился, вернее, формулы читал, не запоминая. Помог случай.
     За столом нас сидело двое, напротив сидел медалист Юра Реутов, он-то и протянул мне промокашку с формулой, написанной карандашом.
     Ничего не смысля, я протянул эту промокашку экзаменатору по фамилии Рафф. Он посмотрел, сказал «правильно» и отпустил, поставив четверку. Оказалось, это проходной бал.
     Семнадцатилетним юношей я стал студентом-первокурсником и после возвращения с обязательных колхозных работ в сентябре приступил к изучению основ марксизма-ленинизма и диалектического материализма.
     Первый афоризм классика марксизма Фридриха Энгельса, с которым я столкнулся и который сильно меня поразил, гласил так: «Жить – значит умирать». После войны народу умирало много, это было вполне естественно, война, голод тому причина. Но понять, что если жить, то обязательно придется умирать, да еще сказанное устами человека, кому мы во всем слепо доверяли, меня сильно озадачило.
     Неуемная жажда деятельности, неистощимая молодая энергия, огромный интересный мир, лежащий впереди и зовущий к постижению, и бесчисленные трудности, которые следовало ухитриться преодолеть, никак не вязались с моей предстоящей, пусть и в отдаленном будущем, собственной смертью, что мне тоже придется покинуть этот прекрасный мир.
     Мысль о смерти не вязалась с теми делами, которые предстояли мне совершить, а энергия, которая меня обуревала, предательски успокаивала, что когда еще это будет, мне всего-то семнадцать лет, а мир так прекрасен, надо жить, я просто обязан жить и творить. Надо побывать в Индии, Африке, Америке. Целой жизни не хватит. А я еще на Луну не слетал, Циолковский обещает, человечество построит лифт на Луну, чтобы возить гелий в качестве топлива. Поговаривают, что в будущем человек обоснует колонию на Марсе, правда, безвозвратную.
     Будучи материалистом, я, конечно, не верил в жизнь после смерти, но после опубликования американцем Моуди интервью с выжившими в 93 случаях клинической смерти стал задумываться, в этом что-то есть, мир, как и жизнь, бесконечные, есть тонкий нематериальный мир, с которым человек еще не научился входить в контакт. А участившиеся опыты отдельных людей, способных воспринимать и этот мир, заставляют нас допустить вероятность жизни и после смерти.
     Наметив план, как проживу эту жизнь, я запрограммировал себя на 100 лет, а затем, взвесив, решил, хватит, если доживу и до 90 лет, все успею. Главное условие – ясный ум и достаточно сил для самостоятельного передвижения, не доставляя родным и близким лишних хлопот из-за меня. Смерть приходит нежданно, как безумная любовь.
     Моя мать просила Аллаха, чтобы не остаться на чужих руках и умереть в собственной постели. Бог внял, и умерла она в полном сознании в собственной постели.
     Но вот беда – смерть всегда застает врасплох тех, кто просто обязан быть рядом с умирающим и с подобающим ритуалом похоронить.
     Отечество готовило меня для работы за границей. Когда умирали мои близкие, я всегда оказывался на другом конце света. Например, когда умирал дядя Усман, оказался в Китае. Когда умирал отец, я оказался в Казани, сдавал вступительный экзамен, и никто не знал, где я и куда писать, сотовых телефонов тогда не было.
     В день смерти матери я садился в Делийском аэропорту на московский самолет. Февраль, непогода в Москве. Единственный самолет в Москву, давка, и видя мой озадаченный вид, индийский капитан предлагает мне свою помощь:
     – Сколько?
     – Сто.
     – В рупиях?
     – Нет, в долларах.
     Когда оказался в Москве, там история повторилась. Самолет из Нижнекамска тоже прорвался через 3 дня. На регистрацию не пробиться.
     – Могу помочь? – предлагает человек в форме.
     – Сколько?
     – Двести.
     – В рублях?
     – Нет, в долларах.
     В Нижнекамске было все готово, чтобы выехать в Башкирию. Так, почти за 30 часов добрался до матери, которую охраняли четыре бабушки ее же возраста.
     Последние 5 лет мать тщательно готовилась к своей смерти. Сундук, доставшийся ей от матери, был заботливо наполнен всем, что необходимо для обряда похорон, материал для савана, полотенца – спустить в могилу, сакральные подарки тому, кто помоет, кто обернет, кто молитву прочитает, и всем все было предусмотрено. Могильщикам особо. Удивился, на похороны пришла вся деревня и даже из соседней Тулебаево ее подруги.
     Моя мама была слепая, но Коран знала наизусть, поэтому ее приглашали на все праздники, обряды и на многие другие события. Достойно жила, достойно умерла, пусть душа ее будет в раю, как она хотела.
     Расскажу о том, что когда начали изучать латынь, я натолкнулся на другое изречение, постоянно напоминающее о смерти, которое гласило: momento mori – помни о смерти. Остановимся подробнее, это интересно. «momento mori» с латинского означает «помни о смерти». Для проповедников, обещающих жизнь после смерти, это важный духовный императив. Напоминание о смерти должно побудить верующих вести благочестивую земную жизнь. Этот постулат имеет особое значение для христианства с его концепцией страшного суда, ада и рая, для буддизма с концепцией просветления и реинкарнации.
     Традиция создавать произведения искусства, напоминающие о смерти, в Европе бытовала многие столетия. А в Мексике отмечается день мертвых, к празднику изготавливают черепа из сахара, устраивают церемониальные шествия.
     Бренность плоти после смерти была популярным сюжетом. О преходящем характере всего сущего напоминали и произведения в стиле «momento mori». На портретах и скульптурах изображали фигурки в богатых нарядах и с прекрасной кожей, под которыми виднелся скелет. Они выполнены в естественных непринужденных позах, словно живые люди, отчего еще резче заметен контраст между жизнью и смертью.
     Сер Генри Уэлком открыл Музей истории медицины в Лондоне в 1913 году.
     Предлагаем вашему вниманию несколько сюжетов из этого музея. Обращаем ваше внимание на модель «Суета сует» – наполовину живая голова, наполовину гниющий череп, в котором насекомые и черви.
     Сюжет взят из Ветхого Завета: «Суета сует и всяческая суета» (Экклезиаст, 12). На контрасте демонстрируется быстротечность человеческой жизни и красота веры – преходящий характер всего сущего подчеркивают цветы в живой руке.
     В заключение вот о чем. После войны всему миру стали известны жертвенная смерть Александра Матросова, бросившегося на амбразуру, и Зои Космодемьянской, которую фашисты сожгли живьем в назидание другим, как Жанну д, Арк. Не знаю, как другие, но мне, юному школьнику, хотелось быть похожим на них и при случае, как они, погибнуть достойно. Я спрашивал себя, а смогу ли я, как Зоя, выдержать ту адскую боль, какую она испытала, хотя держалась, словно отдавала себя Богу во имя высокой цели – любви к Родине. Не слышали люди ее стоны, объятой пламенем бензина и костра.
     Сознаюсь, буду орать, хотя люблю свое Отечество не меньше Зои. Когда учился в Уфе, навестил школу-интернат, где учился А. Матросов, хотел туда попасть, но не допустили, потому что я татарин, а брали туда детей башкир, погибших на войне. Не в этом дело, подвиг Александра повторили 170 человек, в том числе Газинур Гафиатуллин.
     То и дело слышим «о шахидках с поясом», взорвавших себя и других неверных. У них тоже вера, воспитание с малолетства, что попадут в рай. Тем быстрее, чем больше неверных, то есть нас с вами, унесут с собой. Это самопожертвование во имя веры, Аллаха, несмотря на то что сам Бог сказал, что все люди равны перед ним, отличаются лишь степенью любви к нему. Какой же вывод?
     Общество, родители, школа да и само государство не дорабатывают в воспитании целых поколений в любви к жизни, Родине и родителям.
     Жизнь свята, большой грех покушаться на собственную жизнь, уходить добровольно.
     Государству необходимо обеспечить всеобщую занятость, чтобы у человека была цель, и запретить различные секты, орудующие даже в нашем городе под прикрытием Бога – дианетики, шиваисты, протестанты и адвентисты. Занятые духом наживы, мы эту работу среди молодежи сильно ослабили, отдали на откуп сектантам.
     Вопреки всем смертям давайте радоваться, жить и верить, что жизнь прекрасна.

     Г.Г. ИСМАГИЛОВ,
заслуженный врач РФ.

На снимке: Газинур Гафиатуллин.