Миниатюры

* * *
 

     Ни один политик и ни один политический писатель в мире не произвел в «политике» так много, как Гоголь.
(за вечерним чаем)
 

* * *
 

     Самолюбие и злоба – из этого смешана вся революция. Если попадаются исключения, то это такая редкость. (Мельшин, Анненский).
(на поданной почтовой квитанции)
 

* * *
 

     ...да я нахожу лучше стоять полицейским на углу двух улиц, – более «гражданским», более полезным, более благородным и соответствующим, человеческому достоинству, – чем сидеть с вами «за интеллигентным завтраком» и обсуждать чванливо, до чего «у нас все дурно» и до чего «мы сами хороши», праведны, честны и «готовы пострадать за истину»...
      Боже мой: и мог я несколько лет толкаться среди этих людей. Не задохся, и меня не вырвало.
      Но, слава Богу, кой-что я за эти годы повидал (у В-ской). Главное, как они «счастливы» и как им «жаль бедную Россию». И икра. И двухрублевый портвейн.
      (читая Изгоева о Суворине, «Русская Мысль»: «сьш невежественной попадьи и николаевского солдата, битого фухтелями»). (Уверен, что этот Изгоев, почему-то никогда не смотрящий прямо в глаза, знает дорожку к Цепному мосту)
 

* * *
 

      Теряя девственность, девушка теряет свое определение.
      Она не согрешила (закон природы), она никого не обидела. Всему миру она может сказать: «Вам какое дело». Так.
Но когда с нею будут говорить, как с девушкою, как с «барышнею», а – не «барыней», не как «дамою», ведь она не скажет:
      – Я уже не девушка.
      Она нечто утаит. И это на каждом шагу. Всякий день она вынуждена будет солгать. Она окажется в положении, как «с не своим паспортом» в дороге; с «ложным видом» в кармане.
      Правдивая в девстве, искренняя в девстве, прямая в девстве, – теперь (потеряв девство) она будет вынуждена каждый день согнуться, скривить, казать «неправду» и упрекнуть себя за «недостаток мужества».
      Это такая мука.
      Но и еще ужаснее, что, «сгибаемая бурей», она наконец начнет расти криво, как-то «боком», неправдиво.
      Она вся потускнеет. Сожмется. И вовсе не по «греху», коего нисколько не содержится в совокуплении, но по этим обстоятельствам – потеря «девственности», в самом деле, есть «падение». И эмпирически с этого времени девушка обыкновенно «падает» и «падает». «Падает» в должности. «Падает» в труде. Падает «дома».
      Но анафемы (общество, старшие): предупредите же это ужасное несчастие детей ваших своевременным, возможно ранним замужеством. И никогда не смейте кричать – «ты пала» (родители дочерям), когда уже 3 – 4 года прошло, когда она все томилась, ожидая.
      (т.е. после «сформирования»); вообще должен бы быть в законе определен срок «уплаты векселей», срок – пока девушка «обязана ждать». Пока – все обществу, и ничего – девушке. Закон должен, напр., сказать: «После 30 лет сохранение девства не обязательно, и материнство не несет никакого порицания, а ребенок – законен»).
 

* * *
 

      Все «наше образование» – не русское, а и европейское нашего времени – выразилось в:
      – Господа! Предлагаю усопшего почтить вставанием.
      Все встают.
      Кроме этого лошадиного способа относиться к ужасному, к несбыточному, к неизрекомому факту смерти, потрясающему       Небо и Землю, наша цивилизация ничего не нашла, не выдумала, не выдавила из своей души.
      – «Встаньте, господа!» – вот и вся любовь.
      – «Встаньте, господа!» – вот и вся мудрость.
      Дарвин, парламент и войны Наполеона, всем бесчисленным умершим и умирающим, говорят:
      – «Мы встали». – «Когда вы умрете – мы встанем».
      Это до того рыдательно в смысле наших «способностей», в смысле нашей «любви», в смысле наго «уважения к человеку», что...
      Ну и что же, мы будем «реформировать церковь» с такими способностями?..
      Да ведь ни в ком из нас, во всей нашей цивилизации, нет ни одной капельки той любви, нет ни одной капельки того безбрежного уважения к человеку, какие сказаны церковью при созидании этих (погребальных) обрядов, слов, песнопений, чтений, сказаний, сказаны – и все это запечатлелось как документ. Какой у нас документ любви?!
      «Встали! Постояли!!»
      – Ослы!
      Что скажем еще, кроме «ослы».
 

* * *
 

      Для того чтобы любить отечество – нужно что-нибудь для него сделать.
      Но эти господа – от декабристов до социалистишек – старались только в чем-нибудь повредить России.
      И естественно ее ненавидеть.
      («как разрешается проблема»)
 

Василий РОЗАНОВ.