Фарисов (ч. 1)

     Фарит Фарисов, советник председателя Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина, председатель попечительского совета комитета Совета муфтиев России, мастер спорта, писатель, заведующий кафедрой, приехал в редакцию с похорон Валиуллы Якупова. Он татарин из Казани, окончил КГУ и Казанский финансово-экономический институт, КЮН. Он был в свое время советником муфтия Чечни Ахмада Кадырова, членом правительства Чечни. Мы попросили его дать свои комментарии к последним трагическим событиям.
      – Фарит Фарисович, как этому совершенно безумному ходу событий противостоять? В чем причины? Какой должна быть идеологическая и организаторская работа, чтобы подобное не повторилось? Понятно, что голое насилие приведет лишь к ожесточению.
      – Я знаю Валиуллу Якупова с 1994 года. Тогда мусульманская умма в Татарстане только формировалась. Границы открылись, и одни из лучших молодых людей устремились получать знания об исламе за границей. У православных был твердый плацдарм – сохранялись семинарии, функционировала академия, у мусульман России практически ничего не было. В советское время на поле ислама была тотальная зачистка, особенно пострадал «татарский ислам». На начало ХХ века это был самый просвещенный ислам в мире. Валиулла-хазрат выделялся своим интеллектом. Пока что равного ему интеллектуала в республике в составе имамов найти трудно. Думаю, тяжело будет вырастить, для этого нужно время, которого у нас, к сожалению, мало. Мы с ним активно общались. Многие книги, которые я издавал, мы с ним обсуждали, вместе редактировали, спорили. Его советы были очень существенны. Очень долго он работал заместителем муфтия Гусмана-хазрата. Гусман-хазрат, кстати, тоже был на похоронах. В последнее время мы с Валиулой Якуповым часто обсуждали вопрос, как должно строиться мусульманское образование в России.
      – Валиулла Якупов одно время планировался на муфтия Татарстана, это был реальный вариант. Одна из ведущих версий, что его убили закамские ваххабиты, слишком многих он уволил.
      – Я не думаю, что это так. Давайте не будем себя обманывать, что это произошло внезапно вчера. Я думаю, у трагедии, которая вчера произошла, есть глубокие корни. Есть просчеты в работе. То, что произошло, это очень плохо для всей России. Потому что Татарстан – это сердце России. Тревожные симптомы были уже до этого. Но раньше противостояние было между экстремистами и силовыми структурами Татарстана. В 2005 году планировали диверсии во время празднования тысячелетия Казани. Еще ранее в Татарстане были взрывы газопровода. Это были автономные группы. В чем опасность таких групп – они автономны, их идеологические центры находятся вне границ Российской Федерации. Я помню, после убийства Ахмада Кадырова в Чечне многие были уверены, что ничего сделать невозможно, многие тогда начали уезжать из Чечни. Тогда в один день 21 июня 2004 г. началось массовое наступление боевиков. Погибло более 150 человек за один день. И тогда был выработан план – «адекватный ассиметричный ответ». Мы понимали, что находимся не на работе, мы находимся на войне. И в Татарстане нужно сплочение и такое понимание. Это не проблема МВД и ФСБ, это проблема и Министерства образования, это проблема Министерства молодежи и других. Проблема всего народа. Власть лишила людей идеологии. Люди не знают, куда мы идем, какое государство строим. Мы потеряли общие приоритеты у населения, взамен ничего не дали, и этот вакуум заполнился. И по большому счету он заполнился полным мусором. Валиулла Якупов стоял на базе традиционного ислама Поволжья. Нужно понимать, что этот ислам в 30-е годы был под корень вырезан. В мусульманском мире только в Бухаре было среднее училище у мусульман и небольшой институт в Ташкенте. У нас было мало образованных имамов. В 90-е годы большая масса хлынула за границу получать исламское образование. Чему их учили, кто обучал, в какой среде они там варились? Любой психологический справочник подтверждает, что люди с 17 до 23 лет приобретают на всю жизнь базовые ценности. Валиулла Якупов был одним из немногих в Татарстане, который еще с 90-х годов отстаивал традиционный ислам. Он основывался на учениях Марджани, Фахрутдина. Нельзя забывать, что в начале XX века самые лучшие исламоведы в мире были татары. Наша школа была самой сильной и просвещенной в мире. Возьмите Резу Фахрутдина – он закончил Казанский университет, закончил высшее мусульманское учреждение, закончил Сорбонну. Конечно, когда он приехал в 1926 г. тогда в Саудовскую Аравию, ему все шейхи смотрели в рот. Именно он организовал Организацию Исламская конференция. Он был ее соучредителем и был на втором плане только потому, что он был не араб и не был саудитом. Тогда на Каабу молилось четыре имама с четырех сторон, он доказал, что этого не нужно делать, что все должны читать молитву за одним имамом. Представляете, какой он был авторитет, люди веками молились, а он изменил традицию. Мы эту школу потеряли. Мухаммед Ибн-Абдул Ваххаб – легендарная личность, это был национальный герой, он освободил всех арабов. Это был тот же Че Гевара того времени. Он освободил свою страну и не претендовал на роль короля. Он почитаемый человек. Тогда люди забыли об исламе, и чтобы искоренить невежество и колдовство, он жестко прописал правила. Человек должен ходить вот с такой бородой, такой одеждой и т.д. В начале нашего века один из наших милицейских чинов, очень крупных, делал доклад в Саудовской Аравии. И он им заявляет, мы боремся с ваххабизмом в России и мы сделаем все, чтобы его истребить. Будем с ним бороться до последней капли крови. Был скандал. Его сразу объявили персоной нон-грата. Ваххабизм – это идеология государства Саудовская Аравия. Нам противостоит салафизм. Салафизм был выработан в 1913 году в одной из английских церквей для борьбы с Османской империей. И он был удачно применен английской разведкой. Они разрушили Османское государство. А сейчас это применяется против нас. Я видел этих людей, которые отпускают бороду и ходят в коротких штанах. Ну и зачем это? «В каждом из нас вера в сердцах, а не во внешней атрибутике», – учит нас шейх Равиль Гайнутдин, и он прав. Что, им не нравится наш татарский ислам? Что у нас такого плохого? Если ему нравится тот ислам, пусть едет туда. Сейчас все будут бояться высказываться. Потому что каждый примеряет, представляет себя на месте Валилулы, понимает, что война пришла сюда. Она не пришла, она уже идет. Я скажу прямо: нам нужен адекватный ассиметричный ответ.
      – Если проанализировать салафитские сайты, то они наиболее популярны у молодежи, сайты традиционного ислама ориентируются в основном на пожилых, которые и не активны в Интернете.
      – Нам нужно привлекать молодежь на нашу сторону, они наши союзники. Я вам расскажу историю. Я тогда работал в Чеченской республике, мы выезжали в Арабские Эмираты. Я встречался с делегацией из Татарстана в местной мечети. И вдруг к нам подошел человек в арабской одежде и говорит на русском языке, вот в Чечне люди гибнут, наши братья, мы должны им помогать, мы должны туда ехать воевать, мы братья-мусульмане. Все растерялись. Я ему говорю: у вас дети есть, вы местный? Да, отвечает, у меня пять детей. Говорю, давайте я вам деньги дам, пусть ваши дети едут на Кавказ воевать. И он сразу «растворился» и ушел, убежал. В мусульманской умме нет вертикали, это горизонталь, там нужно считаться с каждым. Там нельзя напугать. Если человек не курит, не пьет и пять раз молится, то это уже порождает большую энергию. И эту энергию нужно использовать в правильном направлении. Самое ужасное то, что люди, которые совершают эти убийства, уверены, что поступают правильно. Вот в чем ужас.
      – Они уверены, что защищают истину.
      – У нас некоторые думают, что это все рассосется само собой. Нет, не рассосется. Вспомните слова идеолога Суслова. Он сказал: «Мы на идеологии не экономим». Экономика ноль по сравнению с идеологией. Идеи всегда побеждают деньги, всегда. Об этом говорит вся история. У нас в Татарстане особая атмосфера. Нигде так близко, хорошо друг друга понимая, не живут. К сожалению. Я член совета культурно-национальной автономии татар в Москве. Когда нам не давали строить мечеть в Москве, встречался с протестующими москвичами. Помните, там «русский марш» был. Спрашивал, какие претензии к мусульманам? Мне отвечают, ты татарин, к татарам претензий нет, мы против этих… Каких этих, я же мусульманин, а вы не даете мне построить мечеть. Молчат. Итог – мечеть так и не дали построить. Думаю, что от этого проиграли межконфессиональные и межнациональные отношения в Москве. Ко всем этим проблемам с душой нужно подходить. Сейчас некоторые стали делать пиар даже на смерти Валиуллы-хазрата.
      – Кто из официальных лиц был на похоронах?
      – Приехал Илья Баринов из администрации президента России. Был вице-премьер Асгат Сафаров. Был Марат Гатин.
      – То есть президента или премьера Татарстана не было?
      – К сожалению, есть табель о рангах. Валиулла не был даже замом муфтия. Но я считаю, он сам по себе был глыбой мусульманского мира России. Он вел 11 сайтов.
      – Но говорят, он все-таки проиграл эту «сайтовую» войну салафитам по количеству посещений. Ему никто не помогал. Он боролся один. Даже в последнем столкновении в мечети Кул Шариф они с муфтием проиграли. Он выступал за немедленные отставки, за чистку. А ему говорили, что он слишком радикален, что нужно действовать мягче.
      – В Сети сейчас много креативных людей. Там сразу все чувствуют, где правда. Он действительно боролся в одиночку, и его подвергали обструкции, угрожали. Я сторонник диалога, с людьми нельзя разговаривать с позиции силы, это людей всегда отталкивает. Сегодня мы не должны допустить «охоты на ведьм». Все должно быть четко и выверено. Я помню это в Кабардино-Балкарии в конце 90-х годов. Там местные силовые структуры заявили, что они за неделю искоренят «ваххабизм». Они собрали людей и начали даже глумиться над людьми. Именно там началось применение бутылок – это не казанское изобретение. Знаете, какой был результат? Значительная часть уммы Кабардино-Балкарии стала существенно радикальней, непримиримой сразу. Это издевательство вызвало протест и возмущение, обратную реакцию. Здесь все должно быть ювелирно и последовательно. Если мы сильны, мы должны вести борьбу с чувством благородства. Не то, что кричать: «Мы всех порвем». Тогда люди, даже искренне заблуждающиеся, нам поверят. Когда идет жесткое противостояние, нужно идти до конца, но если есть возможность, нужно договариваться. Это наши люди, это наши граждане, мы с ними росли вместе. Нужно найти свои ошибки и исправлять. Наказание должны понести, кто действительно виновен, а не всех подряд, кто носит бороды.
      – Такое ощущение, что эти теракты – акция продуманная, не случайная, не рядовые криминальные разборки. Акция одновременная. Это не демонстрация силы, попытка запугать общество в преддверии Универсиады? Надеялись, вероятно, и на международный резонанс. Валиулла Якупов потерял авторитет в умме, среди имамов, когда заявил о сожжении исламских книг, конфискованных, а там были суры из Корана. Из-за этого он не стал муфтием Татарстана. Имамы говорили, что на основании решений чуть ли не православных экспертов мусульманские книги заносятся в список экстремистской литературы. Говорили: мы же не анализируем православные книги, мы в этом не специалисты. Здесь нужно действовать осторожнее, а не как унтер Пришибеев. Для православных будет понятнее ситуация, если бы у них «Добротолюбие» запретили или сочинения Игнатия Брянчанинова. Конечно, это вызвало бы возмущение.
      – Очень большая проблема, список этих «экстремистских» исламских книг. Есть эксперты, которые в исламе не очень разбираются, а выносят такие необдуманные решения. Шейх хазрат Равиль Гайнутдин беседовал с первыми лицами государства, и там есть понимание этой проблемы. Больше всего страдают от радикального ислама муфтии традиционного ислама. Салафиты же начинают уничтожать тех, кто им серьезно противостоит.
 

Беседовал Рашит АХМЕТОВ.
(Продолжение следует.)