Мистический Мост

     Пермский «мистический» театр «У Моста» вновь на гастролях в Казани. Они проходят на малой сцене театра им. Камала. Театр имеет около полусотни призов различных международных фестивалей и входит в десятку лучших театров России. Они привезли пять спектаклей: «Панночку» Нины Садур по Гоголю, «Калеку с Инешмана», «Безрукий из Спокэна» МакДонаха, «Женитьбу» Н. Гоголя, «Мандат» Н. Эрдмана. Сергей Федотов, режиссер театра, считает, что зал на 200 мест – это оптимально для театрального действия, сохраняется эффект вовлеченности зрителя в спектакль. Обычно в Европе это самый распространенный формат. Необходимо сказать, что спектакли театра меняются со временем и довольно значительно. Федотову нравится Казань, на открытии гастролей он сказал, что Казань – это настоящая культурная столица России. 
     Посмотрел «Калеку с Инешмана» (спектакль получил «Золотую маску» в 2010 году) на сцене Качаловского и Камаловского театров – словно два совершенно разных спектакля. Если на качаловской сцене он выглядел «беспросветным», «черным», иногда давящим, «тяжелым», то на сцене Камаловского заиграл неожиданным оптимизмом, добротой, легкостью, природной «друидской» силой. Совершенно по новому в Камаловском «засверкали» сцены выражения ирландского бунтарского духа, борьбы за независимость Ирландии, ирония, даже эстетика мата, например, сцена разговора Хелен (Анастасия Муратова, актриса от Бога, потрясающе естественна) и Бартли (Сергей Мельников, талантливый, тонкий, искренний и «добрый» актер, словно из другого измерения) о величине членов у мужчин, в том числе и у священников, была по-настоящему художественной и даже целомудренной. А уж эти яйца Хелен, которые она бьет в изобилии обо всех, символизирующие хрупкость и силу жизни («все живое из яйца») и обсуждает семь волосиков на «яйцах» Бартли, своего чудаковатого брата в «интеллигентских» очках Джона Леннона, мечтающего о чупа-чупсах. 
     И совершенно потрясали кадры ирландцев из немого кино начала XX века, которые Федотов показывает перед спектаклем как своеобразное «ныряние» в океан времени. Гордая ирландская женщина стояла там прямо и несгибаемо, расправив плечи, смотрела уверенно, сравниваю с кадрами крестьянской жизни России – рабская полусогнутость, приниженность, упавшие плечи, опущенные головы, рыхлость и надорванность в движениях, аморфность. Эти ирландцы никогда не были рабами, никогда не были крепостными, они пронизаны духом свободы. Возникло ощущение старообрядческой Сибири, Ирландия стала Северным Иерусалимом, была словно Северный Израиль, холодный и суровый северный полюс христианства (отсюда и библейская притчевость МакДонаха, его бескомпромиссность). 
     Эти мужественные люди выросли в борьбе с природой, в слиянии с северным морем. Современные викинги. Собственно говоря, ирландцы во многом создали цивилизацию Америки, соединившись с еврейским библейским духом. «Инишман» пророс в США. Сама эстетика спектакля была словно неуловимым слиянием пьес «На дне» Горького и «Прошлым летом в Чулимске» Вампилова. Но мистика пьес Александра Вампилова по-восточному тоньше, он был бурят и шаман, жил в мире духов, и его пьесы есть мир северных духов, вторгшийся в советскую действительность. А Горький описывал ночлежный дом, содержавшийся казанскими старообрядцами, за казанским железнодорожным вокзалом, в котором часто ночевал, Горький весь проникнут протестантизмом, он был мистик. Конечно, МакДонах в трактовке Федотова не мог не стать русским. Пьесы МакДонаха будоражат, потому что ставят человека на грань жизни и смерти, это сконцентрированные, спрессованные последние минуты жизни, когда все мелкое «осыпается» с человека, как шелуха, и он становится «голым». 
     Калека Билли (талантливый Василий Скиданов, главный герой, все-таки кажется мне слишком наигранным, его инвалид умозрительный, ему не хватает внутренней силы, в нем есть слезливая «женская» истеричность, мелодраматическая сентиментальность, мне кажется, что он еще остался «вещью в себе», но это субъективное мнение) предпочитает богатой жизни в Голливуде жизнь на родном острове, он любит свою рыжую бестию Хелен, которая, собственно, и олицетворяет собой Ирландию, своих тетушек, одна из которых разговаривает с камнями, другая, Эйлин (Ирина Молянова) крупная и добрая, играет естественно, неторопливо и талантливо. Сумбурный инишманский «папарацци» Джоннипатинмайк Пустозвон (Илья Бабошин) в конечном итоге спасает жизнь калеке Билли, ирландскому «идиоту» Мышкину. 
     Ему несколько раз рассказывают, как покончили жизнь самоубийством родители, Билли хочет понять, любили они его или нет. Каждый раз версия меняется. Сначала они утонули случайно, потом с мешком камней прыгнули во время шторма за борт, потому что не хотели жить с ребенком-инвалидом, потом они сначала застраховали себя и прыгнули за борт, чтобы ребенок-инвалид получил страховку и лечился в больнице, в конце концов выясняется, что они хотели в мешке выбросить Билли в море и Пустозвон подменил мешки, спас Билли, а родителям насыпал камней в мешок. Остров Инишман считается в Ирландии священным местом, и поэтому все происходящее приобретает окраску притчи, евангельской истории. Американская мечта – Голливуд отступает перед ирландской мечтой – родина, любовь, море, соседи, семья. Целлулоид славы и богатства не выдерживает сравнения с брызгами соленого морского ветра родины. 
     Федотов выстраивает свои спектакли, как симфонии, где все звучит в унисон – и внутренний звук актера, и внешнее звуковое оформление, и сценография, и костюмы (все это он подбирает сам, работает как художник, он потомок художника Федотова), и паузы, он не может объяснить, как это у него получается – просто чувствует, что должно быть так, что должен быть такой звук. Например, мерный и однообразный гул волн прибоя моря во время спектакля создает впечатление и природной мощи, и словно тикающего счетчика, природных часов, отмеривающих жизнь, пожалуй, именно этого звука не хватало в «Однажды летним днем» камаловцев, или, например, звук колокола церкви, одинокий, еле слышимый, словно затерянный в бесконечном пространстве, и сразу вспоминаешь Хемингуэя –«никогда не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе». Звук у Федотова очень точный, уникальный по воздействию, он говорит, что при подборе звука ощущает мистический импульс, начинает искать звук – и он находится как единственная внутренняя нота, которая созвучна внутреннему звуку актера. Федотов говорит, что когда внутренний звук в актере не слышен, умирает и внешний звук звукового сопровождения спектакля, зритель словно перестает его слышать. 
     Он говорит, что ему нравится работать в Камаловском театре, очень «намоленная» аура. Зал забит до отказа. Свободного места нет даже на ступеньках, которые оккупировала театральная молодежь Казани. Мы попросили его об интервью нашей газете:
     – Сергей Павлович, в начале октября в Перми прошел фестиваль МакДонаха, который вы организовали. Какие впечатления? Один казанец, поэт Андрей Абросимов, даже все 16 спектаклей фестиваля посмотрел, специально ездил. Вы ему приз дали как самому преданному зрителю. 
     – Это первый в мире фестиваль Мартина МакДонаха. Я считаю, что взорвалась «театральная бомба». Произошла культурная революция. Я даже и не подозревал, какой будет резонанс. Мы перед фестивалем провели пресс-конференцию в Москве. И более десятка зарубежных газет дали подробную информацию. Я был потрясен, до какой степени распространен в мире интерес к МакДонаху. На второй день фестиваля к нам прилетело американское радио. Даже кинокомпания «Мир» проявила большой интерес. Было 16 спектаклей из 7 стран. Был БДТ им. Товстоногова и МХАТ им. Чехова («Человек-подушка» Кирилла Серебрянникова). Наши спектакли были вне конкурса, также БДТ и МХАТ, я принял такое решение. Получил Гран-при фестиваля Челябинский камерный театр за спектакль «Красавица из Линена». Награду за лучшую режиссуру получил Лука Кортина из Боснии за спектакль «Человек-подушка». Лучшая женская роль – актриса из Австрии, лучшая мужская роль – актер из Ижевска. Все прошло организованно, слава Богу. Посетило нас и руководство. Но я не сторонник официоза, он иногда очень угнетающе действует, я всегда за живое, непосредственное общение. Фестиваль удался. Уже 15 театров заявилось на следующий фестиваль.
     – Он будет ежегодным?
     – Конечно. У нас Константин Райкин заявился со спектаклем «Безрукий из Спокена», заявился ирландский театр «Друид». Одно из главных событий фестиваля – издание книги о творчестве МакДонаха. Приехал автор книги профессор ирландского университета Патрик Лонерган. 
     – Скажите, казанская и пермская театральная публика отличается?
     – Казанская публика интересная. У вас особенный зритель. Прием был очень теплым. Казанский зритель, ожидающий впечатлений, очень жадный до впечатлений. Они сидят в зале и ждут актерской игры, каких-то находок. Казанский зритель очень похож на украинского зрителя. У вас ласковый зритель, изначально посылающий любовь актерам. Это редкая вещь.
     – В Перми этого нет?
     – Пермский зритель другой. Он требовательный. Пермский зритель очень жесткий. Даже зритель, который любит нас, он никогда не прощает просчетов. Мы на пермском зрителе оттачиваем наши спектакли, благодаря такой его требовательности. В Перми нужно все время работать очень мощно, работать на «пятерку».
     – В Казани можно расслабиться?
     – В Казани добрый зритель. Получается, что мы приехали в Казань отдохнуть душей после фестиваля МакДонаха. Потому что там была сильная отдача, неделя была тяжелой, работали на износ. В Казани нас любят. Мы купаемся во внимании зрителей. Это не значит, что здесь нужно на «тройку» играть, нужно всегда играть на «пятерку». Но казанский зритель нас любил бы, даже если бы мы играли и на «тройку». В Перми если даже любимый актер начинает что-то делать автоматом, зритель сразу начинает отстраняться. Он становится равнодушным. Но мы любим пермского зрителя за требовательность.
     – Что привезли в Казань? 
     – Мы привезли два новых спектакля – «Безрукий из Спокена», он тоже номинировался на «Золотую маску». Это уникальный спектакль, МакДонах дал нам эксклюзивное право первой постановки в России. После нас было только две постановки – поставил Константин Райкин в Сатириконе и в Омске поставили. Это последняя пьеса МакДонаха, редкая, сложная, она написана про Америку, все остальные его пьесы про Ирландию. Я два месяца назад был в Ирландии и встречался с МакДонахом. «Безрукий из Спокена» поставлен пока что только на Бродвее, МакДонах пока не дал разрешения ставить его в Ирландии. Закрываем наши гастроли мы спектаклем «Мандат». Это наша визитная карточка. В 1988 году театр «У Моста» открылся спектаклем «Мандат». В то время  пьеса была запрещена. Это была пьеса про фальшивых коммунистов. К 25-летию театра мы сделали новую версию этого спектакля. 
     – А театры почкованием не размножаются? Может, откроете в Казани филиал? Анонсировалось, что вы будете ставить пьесу в Качаловском театре. 
     – Пока ведем переговоры.
     – У нас сегодня ТЮЗ в Казани без режиссера. Там они ставили МакДонаха, «Череп мой любимый» по пьесе «Череп из Коннемары». Был и «Сиротливый Запад» в молодежном театре на Булаке. Там талантливейший Павел Поляков играл замечательно, все московские критики восхищались. Играл лучше, чем ваш Ильин. Ставил спектакль, кстати, ваш ученик. 
     – Мы второй раз в Казани. Пока думаю, что стало бы хорошей традицией, если приезжать в Казань каждый год и показывать свои новые вещи. Казанский зритель мне дорог. После первых гастролей было много писем, отзывов в Интернете. Филиал «У Моста» в Казани – это очень сильно. Третий раз приедем, будем серьезнее разговаривать. Сейчас уже зрители просят третьи гастроли в Казани. 
     – Может, на наш казанский театральный «Науруз» приедете? Он проходит летом, в начале июня. Някрошюс свой спектакль привозил. Там шаманка Степанида в центре театрального процесса. Очень интересный фестиваль, крупный по духу. У вас необыкновенно точно подобрана музыка. Как вы это делаете?
     – Музыка возникает мистически. Идет репетиция, и кто-то из звукорежиссеров, моя помощница Олеся смотрят в Интернете, я говорю, что-то должно быть вот такого плана. И они находят темы. Вдруг кто-то приносит музыкальную тему. Откуда музыка появляется, никто не знает. Она возникает мистически, как и все наши спектакли.
     – То есть это ваше «федотовское» звучание, «федотовский» звук, эту музыку присылают вам ваши ангелы-хранители, высшие духи. Ваша музыка, нота становится словно сердцевиной спектакля, стержнем, «ведущей» спектакль, по моему мнению. Ваша музыка является связью с миром духов. И вам очень удаются немые сцены, когда ансамбль актеров замолкает на сцене, шум мира замолкает, и сверху на них льются звуки, вырывая зрителя из зала в иной мир. Мне кажется, в этот момент пространство спектакля смещается. Это уже не драматургия, а религиозная связь. У зрителя возникает озарение. Здесь вы, конечно, сильнее Някрошюса, у которого символы все-таки носят характер материального, культурного, эстетизированного, сконструированного, рационального мира, иногда слишком эстетизированного. В этом трагедия Някрошюса. Вы опираетесь на прафольклор, стараетесь отдаться глубокому подсознанию. Опираетесь на коллективное народное подсознание, «пробиваетесь» к нему.   
     – Мне многие критики и журналисты говорят, какая у вас потрясающая музыка. Но музыка так эмоционально воздействует на зрителя, потому что она энергетически обогащается игрой актеров. Иногда на спектаклях бывает так, что не возникает искры у актеров и эта музыка не звучит, становится неинтересной, не объемной. Музыка у нас всегда меняется. На фестивалях я сам всегда сижу за пультом звукорежиссера, сам веду спектакли. Если вы заметили, то в театре Качалова у нас на «Калеке с Инешмана» была другая музыка. Музыка все время пульсирует, все время меняется, все время сочиняется во время спектакля. Внутренний звук актера должен наполняться вибрацией внутренней игры, и эта вибрация должна быть в унисон с музыкой, тогда актеры, как колокол, берут эту волну в себя и передают залу.
     – То есть ваши спектакли – это единое, «внутреннее» музыкальное произведение, синтез энергий?
     – Каждый спектакль театра «У Моста» – это симфония. Симфония, которая соткана из звуков актеров, шумов, музыки, и эта симфония все время разная. 

Беседовал Рашит АХМЕТОВ. 
(Продолжение следует.)

На снимке: Сергей Федотов.