2 марта 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Большие гастроли

26 июня 2014 года
Большие гастроли

      По поручению Владимира Путина в России теперь ежегодно организуются «полномасштабные гастроли ведущих российских театров». Создан Федеральный центр поддержки гастрольной деятельности. Как сообщила директор центра Евгения Шерменева на пресс-конференции в Министерстве культуры Татарстана, в этом году на гастроли примерно 20 театров по стране («Театральное лето России») выделено 120 млн. рублей (как видим, средние гастроли примерно 6 млн. рублей, но варьируются существенно от театра к театру, могут доходить до 15 млн.). Это пробные масштабные гастроли, как отметила Евгения Шерменева, их результаты будут подвергнуты тщательной аналитике, чтобы стало ясно, какие театры в какие регионы направлять.
     «Задача центра – привезти в регионы ведущие театры», «цены на спектакли гастролирующих театров не должны превышать среднюю цену билетов на спектакли принимающего театра». В Казань по этой программе приехал Ярославский академический театр во главе с известным режиссером, как его называют московские критики, «театральным хулиганом» Евгением Марчелли (цена билетов – 700 рублей), обладателем «Золотой маски» 2013 года за спектакль «Без названия» по А. Чехову. Ярославскому театру Ф. Волкова 260 лет, он обладатель четырех «Золотых масок».
     Гастроли проходят на малой сцене (около 170 мест) театра им. Качалова, кстати, присутствовавший на пресс-конференции художественный руководитель-директор театра Качалова Александр Славутский сообщил, что если ничего не помешает, то открытие большой сцены (около 550 мест) театра состоится в конце августа (вероятно, к Дню республики 30 августа). Напомним, сумма вложенных средств в реконструкцию Казанского академического русского театра им Качалова, по распоряжению президента республики Рустама Минниханова, достигла миллиарда рублей, там будет три сцены. Российские театральные деятели, которых Славутский с гордостью приводит посмотреть заканчивающуюся фундаментальную реконструкцию, говорят, впадают в канонический ступор от удивления, что в Татарстане в таких размерах финансируют театры. Ходят слухи о каких-то уникальных креслах (3D?), чуть ли не по полмиллиона рублей каждое. Впрочем, театру Камала о таких вливаниях можно только мечтать, он к своему юбилею сделал небольшую реконструкцию на 150 млн. рублей, он уже технически архаичен, из советского железобетонного тяжеловесного времени и, конечно, нуждается в современном техническом переоснащении. 
     Задал вопрос Евгении Шерменевой, будет ли финансироваться Качаловский театральный фестиваль в Казани, который анонсировал Славутский, с 2015 года, она ответила, что на фестивали в России выделяется примерно 150 млн. рублей в год и важно аккуратно и вовремя заполнить все бумаги. На что Славутский сказал, что это такая гора бумаг, он лично в них не может разобраться и для их оформления нужно нанимать Юрия Итина, который считается одним из самых продвинутых директоров театров, ныне он работает в театре Волкова. В целом дипломатичный ответ Шерменевой гласил, что, мол, дерзайте, тем, кто дерзает, мы всегда стараемся помочь, дитя не плачет, мать не разумеет.
     Вспомнил, Марина Дмитриевская из «Петербургского театрального журнала» рассказывала, как ей полтора года оформляли грант на издание журнала в миллион рублей и в итоге отказали, сославшись на неправильно оформленную заявку. Приедет ли на открытие новой большой сцены театра им. Качалова министр культуры России Мединский, пока неясно, но в рамках бурного развития «русского мира» это было бы принципиально. Но, конечно, и в татарский театр Камала Мединскому пора заглянуть.
     Ярославский театр им. Волкова привез в Казань четыре спектакля. «Дом Бернарды Альбы» Ф. Гарсия Лорки в постановке Евгения Марчелли, номинированный на «Золотую маску» в этом году, «Вий» Натальи Ворожбит в постановке Семена Серзина (написано, в спектакле используется ненормативная лексика), «Двое» по пьесе «Бред вдвоем» Э. Ионеско и стихам Даниила Хармса, «Двое бедных румын, говорящих по-польски» Д. Масловской в постановке Евгения Марчелли. В основном это спектакли внутренней лаборатории театра – центра им. Константина Треплева, названного в честь героя пьесы Чехова, спектакли часто идут в 21.30 и для «продвинутого» зрителя.
     У Евгения Жозефовича Марчелли отец – итальянец, и он производит впечатление римского патриция. Корни его творчества – в языческом Древнем Риме с его пышной угасающей имперской яркой культурой, дохристианской. Это очень своеобразная эстетика, в основном парадоксально изобразительная, эпатажная, пытающаяся «взломать» север, даже северное болото. Это джунгли красок и принципиально провокационный стиль, стремление разбудить обывателя. «Дом Бернарды Альбы» начинается с группы молодых женщин в трико, бюстгальтерах, подвязках с черными чулками, с длинными волосами, чуть не метущими ими пол, со слитным мощным выкриком и внутренней динамической отчаянной трагической схваткой в этой «стае» валькирий. Как выясняется по концепции Марчелли, это схватка женщин за мужчину. Когда Марчелли спросили, почему он поставил спектакль, ответил, у него растет дочь – и он с ужасом начинает понимать, ей буквально не за кого выходить замуж, настоящих мужчин в стране не осталось. 
     В основе творчества Марчелли лежат эротические эстетические парадоксы, это «красивый» стиль, он весь пронизан эротизмом, у него языческий культ тела, оргиастический взгляд, костюмы, неожиданные решения пространства сцены и удручающее отсутствие внутренней напряженности драматургии действия. У него нет символа, есть одна красота, но в потрясающе неожиданном варианте. Для Марчелли актер важен как в первую очередь художественный объект, поэтому приоритет отдается костюму, краскам, пластике, мимике и лишь на втором плане энергетика вербализации. Поэтому диалоги в спектакле не так интересны, как внешние одежды, которые на уровне высокой парадоксальной итальянской моды. Можно сказать, что Марчеллли – больше художник, чем психолог. В спектаклях Марчелли есть завораживающая гипнотическая яркость, но нет глубины. 
     Спасет ли марчеллиевская красота мир, сомнительно, это не христианская божественная красота, это красота южной природы, воинствующе плотская, карнавальная, без внутренней рефлексии, по ту сторону добра и зла. В спектаклях Марчелли нет Бога, он бунтующий против авторитетов и условностей человек возрождения, страстный и горячий.   
     Актерская школа слаба, пожалуй, можно выделить лишь Наталью Асанкину, остальные как-то сливаются в почти судорожных движениях и выкриках. Но когда начинает говорить Асанкина, она приковывает к себе внимание всего зала – это уже настоящая драма, в чем-то выламывающаяся из спектакля. Вот характерная для Марчелли сцена – второе действие занято тем, что женщины работают за длинным кухонным столом, месят тесто с водой, мукой и обсуждают мужчин, практически единственно мифического Пепе Римлянина (который очень напоминает по обрывкам характеристик самого Марчелли). На зрителя падают брызги воды, мука, лепят женщины из теста колбаски, которые представляют из себя мужские фаллосы, у каждой свой, от больших до изящных. Такая мощная глубинная женская мечта, отсутствие мужчин доводит группу женщин почти до безумия в этой схватке за мужчину.
     Понсия (Наталья Асанкина) завораживающе рассказывает, что ее муж через две недели после свадьбы вместо того, чтобы спать с ней, увлекся щеглами, и она в отчаянии передушила всех этих щеглов. На заднем фоне появляется группа мужчин в костюмах эпохи Людовика XIV с высокими голосами, в париках с локонами – а женщинам нужны мачо, простые деревенские мачо. Женщина живет любовью, она цветок, она должна родить – а мужчин нет. Все созрело и перезрело – мужчин нет. Женский мир превращается в ад и хаос без мужчины. Это Кармен без мужчины, зачем тогда нужна женская красота? И мать ничего не может сделать со сходящими с ума от тоски и зова природы дочерями. В спектакле Марчелли все переполнено воинствующей полнокровной женственностью, там нет места субтильным тургеневским и чеховским девушкам.
     Заканчивается спектакль красивой сценой, развернутой проектором на всю сцену, – алые маки на ярко зеленом поле, и эта плотская картина бьет в глаза. Такой «итальянской» роскоши мы никогда не видели в наших рациональных, рассчитанных, дозированных, интеллектуальных постановках, эта «оперная» эстетика в драматических театрах Казани должна присутствовать. У нас все серо, дождичек моросит, птицы улетают на юг с жалобными криками. У нас осенние театры, а Марчелли летний. И чувствуется, что его уже запугали, у него внутренняя самоцензура, а ведь термин «театральный хулиган» – это положительная характеристика. И на лице у Марчелли следы путешествий в мир алкогольных грез. Такое впечатление, что он в чем-то наступил на горло собственной песне, как стандартно любят писать у нас в стране. Это сломленный российской средой театральный Юлий Цезарь, фигура внутренне трагическая.

     Рашит АХМЕТОВ.


Комментарии (3)
Guest, 26.06.2014 в 21:03

Спектакль не видел. И об этом режиссере впервые слышу. Но Ахметов в этой рецензии превзошел себя. Тем более, что и тема о выдаче дочерей за достойных женихов драматически актуальная.

Guest, 02.07.2014 в 14:02

великий РУССКИЙ БАС-ПРОФУНДО, чувашин из БЕТЬКОВ под НАБ.ЧЕЛНАМИ, максим дормидонтович михайлов,которого очень любил слушать пьяный сталин ночью на даче, всю жизнь жалел,что ушел из церковных певчих в большой театр,захлопнув карьеру служителя. даже плакал,когда перепивал.
РАШИД наш такой же,если не круче -в нем пропадает пропадом ВЕЛИКИЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ КРИТИК.
...какой актер во мне пропадает!-плакал НЕРОН,глядя на подожженный по его указанию с четырех сторон ГОРОД РОМУ.

Guest, 02.07.2014 в 21:26

В советское время на центральном телевидении была показана биографическая передача про Максима Дормидонтовича Михайлова. Очень тогда впечатлила, хотя сам не "операман". До сих пор это имя сидит в памяти.

Нерон, кстати, в новой хронологии Фоменко-Носовского идентифицируется как Иван Грозный. Очень аргументированно.