Бодуэн де Куртенэ

      Выдающийся польско-русский ученый языковед И.А. Бодуэн де Куртенэ, основатель так называемой «казанской школы лингвистики», оставил не только богатейшее научное наследие по своей специальности, но также и внушительное количество публицистических работ. Считался потомком французского короля Людовика XVI, был кадетом, выдвигался на пост президента независимой Польши (набрал около 20% голосов). Тематика большинства его статей была посвящена так называемому «национальному вопросу», который не потерял своей актуальности и представляет безусловный интерес для современных социологов, политологов, культурологов и специалистов других гуманитарных наук.
      Еще в начале своей научной карьеры Бодуэн, изучая наречия славянских языков, много путешествовал по областям Австро-Венгрии, Северной Италии, Пруссии, населенных славянами. Он досконально знал не только их языки, но и их положение и потребности в экономической, политической и культурной жизни в этих государствах. Особенно тяжелым было положение поляков в Пруссии. Германские власти еще со времен Бисмарка проводили официальную, законодательно оформленную политику выдавливания поляков с их исконных земель. Лучше обстояло дело в Австро-Венгрии (но не в самой Венгрии) и Италии, хотя были проблемы и там. Властям этих государств мерещилась угроза «панславизма», полную несостоятельность которой убедительно раскрыл Бодуэн, и потому они всячески ограничивали деятельность их общественных организаций и гражданские права отдельной личности.
      Хорошо представлял Бодуэн и положение так называемых «инородцев» (евреев, поляков, украинцев и т.д.) в Российской империи. В конце ХIХ – начале ХХ века Бодуэн публикует ряд статей на русском и польском языках по «национальному вопросу». Наибольшую известность получила брошюра «Национальный и территориальный признак в автономии» (1913), за которую он был подвергнут судебному преследованию и трехмесячному заключению. В этой работе ученый-лингвист не только выступает защитником прав нацменьшинств, но и предлагает модель устройства многонационального государства в виде территорий (в современной терминологии регионов), сложившихся в процессе исторических событий, а также в соответствии с географическими, экономическими и национальными условиями. Эти территории, по Бодуэну, должны быть наделены широкими самостоятельными правами в экономической, общественной и культурной деятельности, а все национальности, населяющие территории (регионы), должны пользоваться одинаковыми гражданскими правами, причем языки «нацменьшинств» должны иметь одинаковые права наряду с языком преобладающей национальности. В подобном устройстве Бодуэн видел гарантию стабильного федеративного устройства государства, в котором были бы устранены центробежные сепаратистские тенденции. Бодуэн де Куртенэ был противником любого сепаратизма, построения государства по национальному признаку. Главная причина такого неприятия состояла в том, что проведение государственных границ в областях с полиэтническим составом населения всегда чревата кровавыми столкновениями. Даже для родной Польши, входящей в состав Российской империи, он не делал исключения. Альтернативой сепаратизма Бодуэн считал построение такого многонационального государства, в котором учитывались бы культурные потребности всех наций, обеспечивались их гражданские, экономические и политические права. В качестве образцов таких государств Бодуэн называет Швейцарию и Соединенные Штаты Америки.
      Одним из основных постулатов Бодуэн выдвигает безусловное признание права воли и сознания отдельного индивидуума на религиозное и национальное самосознание и самоопределение. Всякое покушение на свободу вероисповедания и национального самоопределения является, как считал Бодуэн, в правовом государстве преступлением против достоинства человеческой личности.
      В многонациональной Польше, куда в 1918 году возвратился Бодуэн, «нацменьшинства» (евреи, украинцы, белорусы, литовцы и т.д.) составляли весомую величину – свыше 30%. Восстановив в результате Первой мировой войны и революции в России, которая сразу же признала ее, суверенитет, молодая Польская Республика стала проводить такую же политику в отношении нацменьшинств, как ее предшественники – Россия, Австро-Венгрия и Германия. Права нацменьшинств во многих сторонах общественной и культурной жизни серьезно нарушались: затруднялось открытие школ и университетов с преподаванием на родном языке, издание газет и книг, при переписях населения русинов, украинцев, белорусов часто записывали поляками и т.д. Бодуэн, так же страстно как в свое время в России, отстаивал права нацменьшинств. В знак признательности он был даже выдвинут от объединений нацменьшинств кандидатом в президенты Польши. Конечно же, шансов у почти восьмидесятилетнего ученого, не имеющего к тому же никакого административного опыта, не было никаких, но сам по себе этот факт весьма красноречив.
      В брошюре «О национальном вопросе», опубликованной в 1926 г., Бодуэн отстаивает право человека определять свою национальную принадлежность не к одной-единственной, а к двум и даже более национальностям, а также не принадлежать ни к одной. В самом деле, как человеку, родившемуся от родителей, принадлежащих к двум разным национальностям, и воспитанному в двуязычной культуре и традициях определиться с выбором национальности?
      Вопрос из разряда: «Кого ты больше любишь, маму или папу?». Бодуэн считает, что человек, говорящий и мыслящий, скажем, по-польски и по-немецки, или по-русски и по-польски и т.д., имеет право называть себя одновременно и поляком, и немцем, или русским и поляком и т.д. и т.п. Ученый делает вывод, что «при признании и сохранении сложившихся в результате различных исторических событий политических, государственных и административных границ и для того, чтобы не вызывать призрака новой всемирной бойни, не только здравый смысл, не только чувство справедливости, но попросту утилитарные, государственные и общественные соображения побуждают нас признать двунациональность и многонациональность отдельного индивидуума. Спокойное существование двух и более национальных чувств в индивидуальной человеческой душе может благоприятно отразиться на спокойном сосуществовании этого самого государства и всех жителей земного шара».
      Почему бы и нам не прислушаться к словам мудрого ученого и не узаконить право человеческой личности на принадлежность к двум и более национальностям (последнее, очевидно, не так часто будет проявляться), а также не принадлежать ни к одной. Представим себе нравственные переживания человека, у которого, например, отец-татарин, мать-русская или наоборот, а также в других самых различных сочетаниях и которому предстоит определить свою принадлежность к одной-единственной национальности. Наши законы не предполагают ни «би»-, ни «поли»-, ни «а»– национальности. А почему? Что страшного, если человек будет называть себя одновременно, например, и татарином, и русским, или русским и евреем, или грузином и украинцем и т.д. и т.п.? В вышеуказанной статье Бодуэн приводит пример решения национального самоопределения простым литовским сапожником. Однажды вместе со своим коллегой, профессором казанской гимназии Юшко-Юшкевичем Бодуэн гостил в одном литовском местечке. Юшкевич был известным литовским этнографом, им было собрано несколько тысяч литовских песен, составлен большой словарь литовского языка. Это был горячий патриот литовского народа, отстаивающий его самобытность. Как-то, разговорившись с местным сапожником, он спросил его о том, к какому роду-племени тот принадлежит. Вначале был ответ: «Я католик». После уточнения вопроса сапожник отвечал: «Я поляк, я литовец». Юшкевич в недоумении сказал, что так не бывает, человек может принадлежать лишь к одной национальности. Сапожник, настаивая на своем, отвечал, что он говорит и по-литовски, и по-польски, следовательно, и считает себя и литовцем, и поляком.
      Кстати, такой признанный эксперт по национальному вопросу, как И.В. Сталин, называл себя «русским человеком грузинской национальности», т.е. определял свою фактическую бинациональность не только по биологическому признаку, а и по культурно-социологическому.
      Если такие столь разные люди и вместе с ними тысячи тысяч других людей определяли и определяют свою национальность к двум разным, подчас резко отличным в культурном отношении национальностям, то значит, в этом есть какая-то сермяжная правда? Кому это может помешать? Гораздо хуже, когда русские или другие фамилии «переводят» на украинский или латышский языки, записывают гагаузов в молдаван, а русинов в украинцев, отрицают существование абхазской национальности, ограничивают обучение и препятствуют распространению печатных изданий на родном языке и т.д. и т.п.
      Если право самоопределения к двум и более национальностям будет официально узаконено, то при грядущей переписи населения мы можем получить интересные данные. Например, неожиданный «прирост» русских, татар, чувашей и т.д. Конечно, суммарное количество граждан всех национальностей тогда будет больше, чем общее количество населения. Разница между двумя этими величинами и будет определять число лиц, обладающих двумя и более национальностями. Каких-либо негативных моментов при введении такой новации не просматривается. Положительные же моменты: нравственный и психологический комфорт потомков смешанных браков, повышение взаимоуважения и толерантности, получение дополнительной информации о национальном составе государства, представляющей интерес для социологов.
     Граждане, обладающие двумя национальностями, априори обладают иммунитетом к вирусам различных национальных фобий: русофобии, юдофобии, ксенофобии и т.д. Они не только не приемлют проявления национального эгоизма в разных формах, но зачастую становятся активными проповедниками и защитниками солидарности людей всех национальностей и вероисповеданий, т.е. интернационалистами в благороднейшем смысле этого слова. Таковым был великий ученый и гуманист И.А. Бодуэн де Куртенэ, который был неразрывно связан сознанием, языком и культурой как с русской, так и с польской национальностями, следовательно, мог называть себя и русским, и поляком.
 

Б. КУНИЦЫН.