Выборы в Кара-Урмане (со слов Рамазана-бабая)

     Однажды в Кара-Урмане решили провести выборы президента. Само собой понятно, что Медведь был кандидатом номер один. Его слово и авторитет были вне всякого сомнения. Ему доложили, что во всяких там болотах, прериях и прочих пространствах проводят так называемые «демократические выборы». Его друг и помощник, старый Филин-волшебник и халдей, сказал, что все это ерунда и антураж и со звездами он разберется. Потапыч мало понимал, что значит антураж, и доверился старому Филину, который знал, что Кара–Урман не место для дебатов. После некоторых прикидок были назначены еще четыре кандидата. Большой Кабан, который когда-то был грозой Кара-Урмана, но проворовался, так как слишком любил западную часть леса, что лежала за морем-окияном, и чуть было не продал лес заморскому Пауку. Он, правда, оправился, но это уже был не тот Кабан. Вторым кандидатом был назначен эпатажный Соловей-разбойник. Он появился, когда Кабан увлекся заграницей, и умел здорово свистеть, и нрава был крутого. Третьим стал Благородный Олень. Было время, когда он дружил с Медведем. Но вдруг как-то они что-то там не поделили, и сохатый стал бодаться больше, чем положено, и был изгнан из комфортабельной части леса в микрорайоны. Также был еще один странный персонаж – Яблокоед, то ли это был вечно шатающийся ежик, то ли заяц, фотография размыта. Но в кармане у него всегда были огрызки каких-то фруктов. Кто-то постоянно присылал их ему. И наконец, последний претендент – Буратино. О нем мало кто знал, но видно было, что папа Карло, когда выстругивал его из полена, правую часть сделал длиннее, чем левую. При Кабане он еще под стол ходил и недолюбливал его, а потому мог и нахамить. Вырос как-то он без присмотра, иногда хулиганил тихонько, но с деньгами ему везло, золотишко у него водилось, и теперь он решил попытать счастья в стране дураков.  
      Собрал их Медведь на предвыборное собрание и, строго кашлянув, сказал: «Ну, значится так, такое ответственное дело, как «демократические выборы» мы не можем доверить простому зверью. Сами понимаете, демократия демократией, пошалили и будя. Судьба Кара-Урмана – это вам не какие-то там «блютени», как их там, наблюдатели, туры-муры, камеры какие-то идиотские и прочая антураж. Выборы, вы как умные звери понимаете, давно уже состоялись, и знаете, кто победил. Называть не буду. Так что завтра будем праздновать их досрочное и успешное окончание. Здесь, надеюсь, все прекрасно поняли, поэтому не сердите меня. Главное – это стабильность и порядок. Не надо нам кабанских революций. Было такое уже.
      Медведь строго посмотрел на Кабана: «Сядь, как положено, чего развалился». Затем перевел тяжелый взгляд на Соловья: «Ты много свистишь, соловушка, остынь от своих трелей, у меня уже голова болит». Потом, указав пальцем, продолжил: «Ты, Сохатый, веди себя поскромнее, все мы тут социалисты-коммунисты, не ты один, а то рога поотшибаю». Далее палец указал на двоих: «Вы, Буратино и Яблокоед, налоги платите вовремя и поменьше бегайте туда, сами знаете куда, и перестаньте клянчить. Мне Кабан и Соловей уже доложили, но я-то больше знаю. Посадил я одного Тамбовского волка, могу и вас к нему в компанию, чтоб не скучал он. У меня, сами знаете, сердце большое и доброе, и я, как и вы все, люблю наш Кара–Урман. Давайте, чтобы без эксцессов, глупостей и революций».
      Медведь замолчал, еще раз обвел всех взглядом и сказал со стальной улыбкой: «Спасибо за внимание, мои дорогие. Пойду, прикорну немного, а ты, Филин, смотри, чтобы все было честно».
 

Р. АКРАМОВ.