«Единая и неделимая Россия» - лозунг, нас погубивший»

     Эти слова принадлежат лидеру кадетской партии П.Н. Милюкову, разработчику этой идеи. Он их произнес 26 мая 1921 года в Париже на совещании членов своей партии. Профессор Милюков признал, что «долго стоял на этой отрицательной позиции, но отвернулся от нее» и «уже давно стоит за федерацию». Сказав это, он сделал фундаментальный вывод: «федерация – единственный инструмент удержания единства России». 
      Однако если бы он пришел к этому выводу в мае 1917 года, начертав лозунг федерации в своей партийной программе, возможно, барометр событий указал бы не на Октябрьскую революцию, а на демократическую федеративную альтернативу. Но состоявшаяся история не знает сослагательного наклонения. Близок локоть, да не укусишь.
      Большевики, так же как и кадеты, были противниками федеративного устройства России и федерации вообще. Однако в отличие от них были более гибкими. Они на словах признавали принцип самоопределения наций, а фактически отрицали его, найдя, как писал Джон Кип, хитрый ход, определив его альтернативой: или выход из государства, или централизованное государство. Об этом свидетельствуют многочисленные статьи В.И. Ленина, в том числе и знаменитое письмо Шаумяну, где доказывается, что федерация - отжившая форма государственности. «Мы за демократический централизм… безусловно, мы против федерации», - говорилось в этом письме.
      Соратники Ленина, следуя за своим вождем, также отрицали федерацию как вредную форму, мешающую сплочению пролетариата в единой семье. Таким был и И.В. Сталин, много занимавшийся национальной проблематикой.
28 марта 1917 года в газете «Правда» появилась его статья под названием «Против федерализма», направленная против статьи эсера Иосифа Окулича, предлагавшего перестроить Россию на федеративной основе.
      Однако в идейном противостоянии одного Иосифа против другого Иосифа другой оказался прав. Перепечатывая свою статью в 1924 году, Сталин признал ошибочность своей позиции. Объяснял это он тем, что к моменту Октябрьского переворота «целый ряд национальностей оказались в состоянии полного отделения и полной оторванности друг от друга» и что «удельный вес национального движения оказался гораздо более серьезным… чем это могло казаться раньше».
      Ленин был гениальным человеком, обладавшим неимоверным политическим чутьем, способным услышать зов истории. Он марксист, но внутренне понимавший, что учение Маркса не догма, что оно соответственно времени должно подвергаться пересмотру. И он пересматривал его, и вносил поправки в свою действующую политику. Чего стоит один лишь декрет о земле, составленный на основе эсеровской программы. Или переход к нэпу, к политике, в корне противоречащей марксистским программным установкам.
      Так и с федерацией. Он ее противник. Однако в отличие от Милюкова своевременно понял, что это единственный инструмент обеспечения единства страны. Он написал «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», в первых строках которой было были следующие строки: «Советская Российская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация Советских национальных республик».
      Он чувствовал, что может опоздать, ибо Учредительное собрание, проработавшее всего один день 5 января 1918 года, успело провозгласить Россию Федеративной республикой. Большевики разогнали его и на III Всероссийском съезде Советов приняли ленинскую «Декларацию». Затем она была целиком вмонтирована в первую Конституцию РСФСР. Это был адекватный ответ на зов истории. Впрочем, и единственным документом, учредившим Российскую Федерацию.
      Стоило это Ленину немалых усилий, ибо многие его соратники оставались на старых позициях. Ему приходилось их переубеждать. Порой, как говорил В.М. Молотов, даже его соратники не успевали заметить того, как их вождь оказывался в противоположных окопах, и им порой приходилось с ним перестреливаться. Достаточно для этого просмотреть документы VIII съезда РКП(б), где эти соратники принцип национального самоопределения, выведенный черным по белому в их собственной программе, объявили вредной, лишь тактической временной мерой, от которой нужно отказаться. В письме Сталина больному Ленину, написанном 22 сентября 1922 года, в принципе содержалась эта же идея, в которой он предлагал своевременно отступить на позиции фактического отрицания прав национальных республик.
      Ленин внутренне был солидарен со Сталиным и некоторыми другими партийными активистами. Однако понял, что на данном этапе для России федерация неизбежна. Он, будучи не в состоянии сопротивляться зову истории, был вынужден впустить ее в страну. Однако впустил только форму, оставив за дверью ее содержание, заблокировав ее основные принципы диктатурой большевистской партии. В стране под вывеской федерации установилась не советская, а партийная диктатура. СССР стал лжефедерацией.
      Не случайно и то, что уже в первые годы существования СССР начала реализовываться политика губернизации республик.
      Мирсаид Султангалиев, этот подлинный борец за демократическое переустройство России, уже в 1924 в своих знаменитых «Тезисах об основах социально-политического, экономического и культурного развития тюркских народов Азии и Европы» писал об опасности политики губернизации республик, которую, как он их называл, проводят панрусисты. Он писал: «Из опыта последней революции в России мы пришли к выводу о том, что какой бы класс ни стоял, какой бы класс ни пришел к власти, никому из них восстановить былого «величия» и могущества этой страны не удастся… Россия как многонациональное государство русских неизбежно идет к распадению и к расчленению. Былая Россия, восстановившаяся под формой СССР, недолговечна, она распадется».
      Она действительно распалась. Между тем ее можно было сохранить, преобразовав на подлинно демократических федеративных началах. Такая миссия была возложена на М.С. Горбачева. И он произнес, что стране нужна перестройка. Однако, сказав «А», он должен был сказать и «Б» и перечислить все буквы политического алфавита перестройки. Однако он этого не сделал. Оказался не в состоянии прочитать знамение времени. А ведь ему подсказывали, как это нужно делать.
      Эстония представила на рассмотрение ЦК КПСС программу экономической самостоятельности республики. Аналогичные программы составлялись и в других республиках, в том числе и в нашей республике. Однако этому процессу не было дано хода.
      На съезде компартии Литвы его делегаты обратились к Горбачеву с тем, чтобы он расшифровал каждое слово гимна Советского Союза: «Союз нерушимый республик свободных навеки сплотила великая Русь…» Генсек ЦК КПСС растерялся. Видя это, делегаты сказали ему: «Михаил Сергеевич, не затрудняйте себя здесь ответом на этот вопрос. Это вам домашнее задание».
      Он этого задания не выполнил, не справился с миссией, возложенной на него историей. А вот его соперник Б.Н. Ельцин заявил, что не повторит ошибок Горбачева. И, находясь в Казани и Уфе в августе 1990 года, обратившись к руководству Татарстана и Башкирии, сказал: «Берите суверенитета столько, сколько сможете взять!». Однако и он повторил эти ошибки, приступив к ограничению суверенитета республик и начав военные действия в Чечне.
      А его преемник В.В. Путин, ставший президентом страны, продолжил политику ограничения прав народов и их республик. Создание вертикали власти, отмена выборов глав регионов, лишение республик их собственных ключевых органов исполнительной власти, бесконечные судебные процессы и прокурорские протесты на конституции и законы республик, равно как и изъятие национального компонента из стандартов образования, равносильное лишению народа его опоры – это не что иное, как отход от федеративных основ России.
      В этом контексте заслуживает внимания одна из нескольких его статей, обозначенных им как президентская предвыборная программа. Одна из них посвящена национальному вопросу. В ней в определенной мере выражена позиция автора по отношению к этому, как он это обозначил, фундаментальному вопросу.
      Однако в ней не говорится о том, в чем заключается эта фундаментальность. Не обозначены и основные элементы национального вопроса. Скажем, таких как проблемы выживания этносов, некоторые из коих находятся на грани исчезновения, гарантии сохранения и развития языков, истории, культур, традиций и обычаев нерусских народов.
      Можно ли сегодня говорить о том, что эти гарантии имеются? В статье говорится о многообразии образования как о несомненном достижении, но нет ни слова о том, в чем оно заключается. Где это многообразие? Может быть, в сохранении русской культурной доминанты, носителем которой, как отмечается в статье, выступают не только русские, но и все носители этой доминанты?
      Выходит, что остальным культурам остается только выстроиться вокруг русского культурного ядра. В статье подчеркивается, что «…в первую очередь речь должна идти о повышении в образовательном процессе роли таких предметов, как русский язык, русская литература, отечественная история». Правда, в некоем туманном «контексте всего богатства национальных традиций и культур».
      К сожалению, по написанному трудно уловить отношение автора к перспективам федеративного развития страны и национальных республик.
      Как это ни странно, в статье нет ничего, кроме разве что упоминания мимоходом о концепции национальной политики. Между тем она была и в 1996 году утверждена президентом Российской Федерации. Другой концепции, хотя и были попытки ее создания, так и не появилось. И было бы вполне правомерно, если бы автором были обозначены контуры этой концепции с четким обозначением сути национальной политики, направленной на обеспечение полного равенства и равноправия народов.
      По статье получается, что народы могли бы обозначать себя, как это у Достоевского, русскими татарами, русскими башкирами, русскими азербайджанцами. Конечно, Достоевский велик и был одним из гуманнейших людей своего времени, мучеником совести. Однако это вовсе не означает, что каждое его положение надо принимать как критерий истины.
      Между тем каждый народ, равно как и его культура, язык, традиции и обычаи – это историческая сложившаяся реальность. И национальная политика призвана обеспечивать их развитие. Так, как это указано в Европейской хартии о языках коренных и малочисленных народов, к которой до сих пор не присоединилась Россия.
      Статья эта, видимо, составлена с немалым участием этнологов, но без серьезного вмешательства юристов, знатоков конституционного права, о чем свидетельствует ряд положений, противоречащие как друг другу, так и существующей Конституции России.
      Так, в ней русский народ обозначен как единственный государствообразующий народ. И подчеркнуто «по факту существования России». Однако ведь не по «факту существования» определяется это, ибо сам этот факт может определяться только историческими реалиями и Конституцией страны, в которой государствообразующим обозначен многонациональный народ России.
      Известно, что в становлении Московского государства сыграл большую роль татарский фактор, о чем с достаточной основательностью писал В.В. Сергеевич в многотомной работе «Древности русского права». Писали об этом В.И. Соловьев, В.О. Ключевский и другие историки. Это признается и современными исследователями, такими как А. Фурсов, Ю. Пивоваров и В.А. Тишков и ряд других историков.
      Не следует забывать и того, что именно после взятия Казани Россия становится многонациональным государством. И первые шаги по ее фактическому федеративному устройству были сделаны на основе взаимоотношений Москвы и Казани. Казанское царство, хотя фактически и перестало существовать, юридически оно продолжало жить. Была даже «Государева царева и великого князя Федора Ивановича (Алексея Михайловича) всеа Руси печать царства Казанского», накладывавшаяся на важные государственные документы. И по Соборному уложению 1649 года народы, проживавшие на территории бывшего ханства, должны были обращаться к царю как государю Казанского государства.
      В обращении казанцев к пермякам в годы русской смуты начала XVII века с призывом не признавать иноземных пришельцев говорилось: «…всякие люди Казанского государства, и князья, и мурзы и татаровя, и чюваша, и черемиса, и вотяки, сослалися с Нижним Новым городом, и со всеми городы поволжскими, и горными и луговыми татары, и с лугововой черемисою, и на том, что нам бытии всем и в совете и соединении за Московское и за Казанское государство стояти».
      Разумеется, что это тема специального рассмотрения. Однако борьбу народа за повышение статуса республики нельзя представить в полной мере без конкретного выявления ее историко-правовых основ.
      В статье, с одной стороны, со ссылкой на философско-религиозный трактат «Слово о законе благодати» отвергается идея богоизбранности какого-либо народа, а с другой – вся статья пронизана идеей великого русского мессианства, народа «всемирно отзывчивого», объединяющего, скрепляющего своим языком и культурой другие народы. Не это ли богоизбранность? Или это нечто иное?
      Автором отвергается лозунг «Россия для русских», осуждается идея превращения страны в мононациональное государство и делается правильный вывод, что все это ведет к разрушению России.
      Самоопределение русского народа, как это правильно отмечено, давно состоявшийся факт. Вот только для других народов это, оказывается, «пресловутое национальное самоопределение».
      Возникает вопрос: самоопределились ли они? И если «да», в чем оно заключается? Может быть, в тумане полиэтнической цивилизации или по-другому, внутри самоопределившегося русского народа? Было бы неплохо, если бы в статье были ответы и на эти вопросы.
      Вряд ли можно рассматривать процесс суверенизации республик как чью-то коварную затею. Он кроме сказанного находится в полном соответствии с нормами международного права. В статье I «Пакта о гражданских и политических правах» говорится, что все народы имеют право на самоопределение и свободно устанавливать свой политический статус, а государства-участники этого пакта «должны поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».
      Статья В.В. Путина интересна. В ней немало требующих глубокого осмысления проблем. Она напоминает некую лакмусовую бумагу, призванную определить отношение общества к поставленным вопросам. С тем, чтобы он, став президентом, мог точно знать самочувствие народов, их нужды и потребности.
      Президент многонационального государства, независимо от его национальности, должен уметь чувствовать себя не только русским, но и татарином, чувашином, марийцем и любым другим народом, проживающим в стране.
      Пугают возможным распадом России. Нет, распадается не она, а распадаются старые представления о ней. В ее окна и двери стучит демократия, требуя учреждения в ней полномасштабной федерации как инструмента обеспечения ее целостности. Прав был Милюков, сделав запоздалое признание: «Единая и неделимая Россия» - лозунг, нас погубивший». Осознать бы нам это в полном объеме, памятуя, что история не любит опоздавших.

Индус ТАГИРОВ,
академик АНТ.