В Муслюмово

     6 июня на собрании казанской общественности у памятника А.С. Пушкину и 12 июня на казанском митинге солидарности с «Маршем миллионов» в Москве у памятника Муллануру Вахитову, представляясь собравшимся как председатель совета татарстанского регионального отделения партии «Новая сила» Виктор Георгиевич Диц, я обратился к ним с предложением и просьбой помочь русской женщине Надежде Николаевне Чекашкиной, жительнице села Русский Шуган Муслюмовского района Республики Татарстан (330 км от Казани, с населением 630 человек).
      Еще в советское время, будучи девочкой, по комсомольской путевке Надежда приехала из Владимирской области в Набережные Челны на строительство Камского автозавода, долго там жила и работала, а в преддверии выхода на пенсию с помощью коллег и друзей купила домик в селе Русский Шуган, где и предполагала встретить старость и спокойно дожить свой век. Но в 2004 году ее дом сгорел во время пожара. И вот тут-то начались ее мытарства. Обещанную ей властями субсидию как погорелице в размере 50 тысяч рублей она так и не получила по сей день. А ведь тогда, в 2004-м, этих небольших, по сути, денег ей хватило бы для приобретения скромного, но собственного жилья в этом же селе либо в соседних селах Кряш Шуран и Мелля Тамак (сейчас для приобретения аналогичного жилья потребуется денег в шесть раз больше). Она добивалась выделения этой субсидии упрямо и долго, направляя различные письма и просьбы в Муслюмово, Казань и Москву, в том числе первым лицам Муслюмовского района, Республики Татарстан и Российской Федерации. Но все ограничилось отписками, копившимися, в конечном счете (из Москвы и Казани), в муслюмовских кабинетах. Вообще говоря, все вышеописанное является настолько обыденным и тривиально-привычным в масштабе всей России, когда неправедные власти (и центральные, и региональные, и муниципальные) принципиально плюют на нужды людей (даже самые крайние и острые), что я бы не стал обращаться к участникам собраний и митингов с подобной просьбой о помощи этой женщине. Ведь каждый из них мог бы вспомнить при этом десятки похожих случаев, о которых он знал лично.
       Но дело Чекашкиной неожиданно приняло новый оборот, который, честно говоря, мало кто из нормальных людей мог предположить. Когда Надежде Николаевне удалось попасть со своей бедой на прием к главе Муслюмовского района Ришату Хабипову, тот, выслушав ее, ответил следующее: «Если ты была бы татарская апа, в течение пяти дней получила бы дом! А ты русская маржа, ты ничего у меня не получишь!». Эту цитату приводит татароязычная газета «Ирек майданы» (№18, май 2012 года). В конце репортажа журналисты этой газеты делают вывод: «Эту ситуацию назвать просто проблемой не получается. Это вопиющее хамство. Если уж чиновник делит людей по национальности или вероисповеданию, то он не просто не должен работать на своей должности, он должен сидеть за решеткой».
      В Татарстане много и часто говорят об идиллии, царящей в республике в сфере межэтнических и межрелигиозных отношений, ставят Татарстан в пример России и миру, возводя причину данной благостной ситуации к «мудрой национальной политике местного руководства». Но развивавшиеся до последних дней события в Муслюмовском районе республике напрочь отметают вышеприводимый милый лепет, разросшийся усилиями местных властей и местных СМИ до масштабов Метагалактики.
      О развитии каких событий идет здесь речь?
      Дело в том, что содержание статьи в газете «Ирек майданы» стало со скоростью молнии распространяться в русскоязычном и даже европейском Интернете. Дошла эта информация и до ушей и глаз российских парламентариев. И им пришлось как-то на это реагировать. Так, депутат-единоросс Александр Геннадьевич Сидякин (кстати, избранный в Госдуму РФ VI созыва по татарстанскому единороссовскому списку; автор знаменитого «драконовского» закона о митингах), заместитель председателя Комитета ГД по жилищной политике и жилищно-коммунальному хозяйству, член большого правительства Д.А. Медведева, направил в Муслюмово депутатский запрос, на который Ришат Хабипов обязан отреагировать. Придется публично отвечать за все сказанное и сделанное (и даже несделанное). И руководство Муслюмовского района, памятуя о том, что лучшая оборона – это нападение, в это нападение и перешла. Так на кого же нападение? Все на ту же страдалицу, 58-летнюю Надежду Николаевну Чекашкину.
      «Наступательные» действия быстро приняли бурный оборот. Немедленно бросился защищать чиновника-русофоба казанский Кремль. Муслюмовские власти и их подручные стали обвинять пенсионерку в разжигании в республике межнациональной вражды. Глава района, назвав все слова Чекашкиной клеветой, приготовился подать на нее иск в суд.
      Женщина была подвергнута всесторонней изощренной травле, а ее преследователи принялись при этом лживо изворачиваться. Руководитель аппарата администрации Муслюмовского района Азат Ахметзянов заявил, что «никакой встречи между Ришатом Хабиповым и Надеждой Чекашкиной не было, потому что все визиты к главе района фиксируются в журнале посещаемости, там нет записи, а значит, он не мог сказать таких слов». По словам же пострадавшей, так получилось оттого, что она пришла к Хабипову в шесть утра, и он принял ее без всякой записи. Что касается оскорбительных слов, то естественно, у Надежды Чекашкиной не было с собой диктофона, чтобы зафиксировать заявления, которые вполне тянут на 282 статью УК РФ.
      2 июня эксперты ИА REGNUM посетили Русский Шуган. Надежда Николаевна еще раз принародно подтвердила приехавшим казанцам истинность русофобского заявления Ришата Хабипова.
      Власти в борьбе с общественным мнением решили обвинить Надежду Чекашкину в слабоумии и признать ее сумасшедшей. К ней несколько раз приезжала без вызова какая-то странная медсестра и хотела сделать непонятный укол. Погорелице удалось ее выгнать. Замглавврача Муслюмовской районной больницы через медсестру передал Надежде Чекашкиной: раз отказываешься от госпитализации (ее хотели привезти в больницу «полечиться»), от уколов, значит, ты здорова, и мы тебя лишаем инвалидности и пенсии.
      Местное телевидение «Муслим-ТВ» снимает сюжет о том, что Чекашкина умственно неполноценная, его хотят отправить в аппарат президента РТ и в Москву.
      Местное «министерство пропаганды» – ОАО Татмедиа – готовится сделать заявление «о недопустимости нарушения журналистской этики» теми журналистами, что написали о беспределе на национальной почве, который творится в Муслюмовском районе Татарстана в отношении пенсионерки Надежды Чекашкиной только за то, что она русская по национальности.
      В ходе разговоров корреспондента ИА REGNUM с жителями Русского Шугана многие признались, что как только «случай Чекашкиной» стал достоянием гласности, их собрали для «профилактических бесед», где разъяснили, «что надо говорить и что не надо, если кто-то спросит». При упоминании фамилии Чекашкиной местные жители менялись в лице и как по команде начинали рассказывать, что глава района Ришат Хабипов – «мудрый руководитель, который заботится о русских как родной отец».
      В этой связи ситуация временами была близка к абсурду: не будучи спрошен, глава Шуганского сельского поселения Александр Жуков вдруг стал рассказывать корреспонденту ИА REGNUM, что Хабипов публично называет русский народ «старшим братом», поддерживает Русскую православную церковь в районе, приезжает в село на Крещение, Пасху и Рождество, всегда лично поздравляет православных с праздником, помогает сельскому православному священнику и заботится о русской культуре...
      К делу Надежды Чекашкиной подключился директор школы села Русский Шуган депутат Фирдаус Кашбетдинович Фархетдинов. Он сказал Чекашкиной следующее: или отказываешься от своих слов публично и пишешь соответствующее заявление, или в среду проведем сход жителей деревни, и там будет решение о выселении тебя из села.
      Участники травли Надежды Чекашкиной неистовствовали, стараясь угодить своим заказчикам из Муслюмовской администрации и (похоже!) из казанского Кремля.
      Но начал разворачивать свой протест против этой гнусной травли бедной женщины и расширяющийся круг ее защитников. Когда у памятника Пушкину в День русского языка (в день рождения поэта) 6 июня к 18.00 собрались представители казанской общественности, чтящие память поэта (в противовес организованному властями в 15.00 официальному словоизлиянию в адрес поэта), я обратился к ним через микрофон с предложением собрать средства по принципу «шапка по кругу» для отправки их Надежде Чекашкиной в Русский Шуган. На вопрос, какая связь между Пушкиным и Чекашкиной, я ответил: «Самая прямая. В день и час, когда мы собрались чествовать великого русского поэта, в Муслюмовском районе под нажимом русофобов русским (!) населением русского (!) села изгоняется из этого села русская (!) женщина, причем именно за то, что она русская! Это скотство, называемое в Татарстане «мудрой национальной политикой местного руководства», имеет более точное имя: геноцид русского народа в центре России. Если мы с вами при этом толерантно (!) промолчим, носитель русского этнического сознания великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин встанет из могилы, торжественно нас проклянет и навсегда собственноручно вычеркнет из списка своих почитателей! Выбор за нами!». Собравшиеся правильно меня поняли и собрали «в шапку» 1880 рублей (у памятника собрались очень небогатые люди).
      Такую скромную сумму везти в Муслюмовский район было стыдно, и мы отложили намечавшийся в субботу 9 июня выезд в Русский Шуган. Мы (татарстанские сторонники партии «Новая сила») решили в этот день выразить свою солидарность с дискриминируемой Надеждой Чекашкиной иным способом. Это был день приезда в Казань свежеиспеченного российского премьера Д.А. Медведева. Наши друзья из Казанского гражданского союза (я сам еще в феврале написал заявление о вступлении в этот союз) приготовили к этому дню несколько плакатов касательно судьбы Чекашкиной, в том числе обращение к Медведеву с просьбой спасти эту женщину. С этими плакатами мы вышли на пикет в центр города, на улицу Николая Баумана к памятнику Федору Шаляпину. Правда, местная полиция помешала нам провести этот пикет на достойном уровне, политический сюжет был скомкан. Вина в этом легла частично и на нас самих, на нашу торопливость и небрежность при подготовке политической акции.
      Наконец общеоппозиционные шествие и митинг 12 июня в центре Казани. Во время своего второго выхода к микрофону у памятника Вахитову мне удалось сконцентрировать внимание митингующих на нерешенности (либо псевдорешенности) проблемы межэтнических отношений в нашей республике на примере событий в Муслюмовском районе. А ведь нормальный характер русско-татарских отношений в нашей республике является фундаментальным условием ее успешного функционирования и развития. Мое обращение к собравшимся о сборе средств для Надежды Чекашкиной завершилось на этот раз несколько большим успехом: удалось собрать «в шапку», точнее, в бейсболку, 5120 рублей.
      Итоговая сумма сборов двух собраний общественности составила 7000 рублей. Я добавил к ним оставшиеся у меня в кармане после недавней командировки в Германию 100 долларов. Итого в Русский Шуган теперь можно было везти уже приблизительно 10 тысяч рублей.
      И на рассвете в субботу, 16 июня, в 4.00 мы выехали на нанятом мной автомобиле «Волга» в Муслюмовский район. Я и четыре моих соратника, сторонника партии «Новая сила», сразу направились в Русский Шуган, минуя Муслюмово. Дело в том, что до этого дня никто из нас не видел «вживую» Надежду Николаевну Чекашкину. А чиновничьих рассказов о ее неадекватности, переходящей в слабоумие, я, в частности, еще в Казани наслушался вдосталь. Да и прямая встреча с Ришатом Хабиповым поначалу в наши планы не входила, если бы только он сам не возжелал поговорить с нами: хотя бы для уточнения цели нашего приезда «в его безраздельную вотчину». Положение дел с жильем, землей, состоянием здоровья и окружающей Чекашкину в селе атмосферой мы хотели уяснить на месте, причем собственноручно и в первую очередь. Тогда мы смогли бы наиболее объективно и разумно составить план действий по оказанию помощи этой женщине для решения основных возникших в ее жизни проблем, определиться с последовательностью и объемом этих действий.
      Все, что мы знали из СМИ и Интернета, от своих друзей и соратников о судьбе Надежды Чекашкиной, ее состоянии и происходивших вокруг нее событиях, подтвердилось до мелочей.
      За исключением двух немаловажных обстоятельств. Во-первых, из опросов (с использованием нами привезенных с собой фотоаппарата и профессиональной видеокамеры) жителей села Русский Шуган мы ни от кого из них не услышали ни малейшего недовольства или раздражения в адрес Надежды Николаевны; отзывы были в основном нейтрально-доброжелательные, это нас обрадовало; некоторые из опрошенных (очевидно, учащиеся и студенты, лишь временами навещающие в селе родителей и родственников) ничего о Чекашкиной не знали, это несколько нас расстроило. Кстати, многие назвали свои взаимоотношения с татарами (это село с русским населением лишь с небольшими вкраплениями татарской сельской интеллигенции) абсолютно нормальными. Можно сделать вывод: русско-татарские отношения имеют неплохой запас прочности, и русофобам их испортить будет стоить немалого труда. Хотя, конечно, широкие обобщения в этом вопросе делать я не возьмусь, тем более в масштабе всего Татарстана. Ведь на моих глазах за последние 22 года произошли большие перемены, плохо видимые из казанского Кремля и совсем невидимые из Московского.
      Однобокая национальная политика, последовательно проводимая в суверенной республике в эти годы, все же прошла в массы и самым жестким образом коснулась обычных жителей. Опрошенные же мной в селе благодушные русские люди с их толерантными взглядами на окружающую жизнь, конечно, «греют душу», навевают добрую атмосферу. Так не дадим же ее нарушить правящей в республике этнократии, от которой прежде всего и исходит опасность недобрых отношений между людьми.
      Во-вторых, сирота из Удмуртии Андрей Анатольевич Шадрин (род. 7.03.1978, г. Сарапул), ютящийся вместе с Чекашкиной в той разваливающейся на глазах избенке, в которую ее определило дожить и умереть руководство села, вовсе не является ее племянником, он ее крестник, крестный сын, и после опубликования в прессе русофобской фразы Хабипова, ставшего сигналом к началу беспощадных яростных нападок на пожилую больную женщину, он также стал подвергаться тотальному прессингу. Председатель Шуганского муниципального поселения Александр Жуков вообще заявил, что Чекашкина слабоумная и сексуально озабоченная особа, поскольку у нее в доме живет молодой человек, как подчеркнул чиновник, «в качестве ее сожителя». Пара Чекашкина-Шадрин стала обвиняться в кровосмесительной связи и промискуитете (Андрей представлялся племянником). Сексуальную тему решила развить и руководитель пресс-службы администрации Муслюмовского района Гульназ Мавлиева-Шамси, которая вначале попыталась препятствовать 2 июня работе группы ИА REGNUM, а потом заявила, что рассказы Чекашкиной ей напоминают жалобы давно изнасилованной женщины: «Это все равно, что если бы меня изнасиловали в 2004 году, когда у Чекашкиной сгорел дом, а я бы заявила об этом только в 2012 году, когда стало известно о ее истории».
      Андрей Шадрин не имеет прописки и, соответственно, нормальной работы. Если ему в селе иногда и предоставляют работу (а в любом селе всегда работы уйма), то только самую тяжелую, самую грязную и самую низкооплачиваемую (почти не оплачиваемую). И он получается в итоге плохим помощником крестной матери.
      Нашей группой (и мною как руководителем татарстанского регионального отделения партии «Новая сила») по итогам обстоятельного общения с Надеждой Николаевной Чекашкиной и ознакомления с имеющимися у нее документами (все они были запечатлены на фото и видео), были приняты нижеследующие решения.
      1. Передать привезенные из Казани скромные средства (10 тыс. руб.) и подарки непосредственно Н.Н. Чекашкиной.
      2. Создать и зарегистрировать благотворительный фонд «Дом Надежды».
      3. Средства в этом фонде аккумулировать с помощью митингов и благотворительных концертов, проводимых сначала в Казани.
      4. Активную роль в работе фонда отводить в первую очередь именно татарам. В этом видится точный и правильный акцент в укреплении русско-татарских отношений в республике и умиротворения участников вспыхнувших межэтнических интернет-баталий.
      5. Первая из основных задач фонда: закрепить в собственности Н.Н. Чекашкиной землю вокруг и под избенкой, в которой она сейчас обитает. (О земле при сгоревшем доме и о строительстве нового дома на пепелище она не хочет и слышать. Она испытала большой психологический шок при пожаре, когда она чуть не сгорела сама и когда у пожарных совершенно не было воды для тушения пожара.) Не подходят ей и никакие каменные (кирпичные) сооружения (она страдает разновидностью астмы и может находиться только в деревянном срубе).
      6. Вторая из основных задач фонда: собрать достаточно средств и построить Надежде скромный, но удобный для проживания деревянный дом на части территории вокруг разваливающейся избенки (надломилась потолочная балка, и валится крыша).
      7. Избушку разобрать и распилить на дрова, уложив их под специально сооруженным навесом.
      8. Третья из основных задач фонда: легализовать, прописать и устроить на нормальную работу крестного сына Надежды.
      9. Четвертая из основных задач фонда: добиться получения Чекашкиной обещанной ей еще с 2004 года субсидии (дело принципа).
      10. После выполнения вышепоставленных задач фонд может быть ликвидирован либо продолжит сходную деятельность в соответствии с решением попечительского совета, который возглавлю я, а войдут в его состав, предположительно, лидеры религиозных сообществ республики (мусульман, православных, католиков, иудаистов), неустанно пропагандирующие при этом мир и согласие на земле Татарстана.
      11. Первый благотворительный концерт с широким оповещением казанской общественности для сбора средств в фонд «Дом Надежды» провести в Немецком Доме Республики Татарстан (420111, г. Казань, К. Маркса, 26) 6 июля, в пятницу, в 18.00. Вместе и вслед за В.Г. Дицем перед началом концерта перед зрителями и слушателями выступят с добрым напутствием фонду муфтий Илдус Файзов, архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий, настоятель казанского Римско-Католического прихода Воздвижения Святого Креста Диогенес Валентин Уркиза и иудаистский раввин Ицхак Горелик.
      Во время наших переговоров с Н.Н. Чекашкиной и согласования задач создаваемого благотворительного фонда к воротам, ведущим во дворик при чекашкинской избушке в Русском Шугане, подъезжал на иномарке (и быстро уехал) некий муслюмовский чиновник, как потом выяснилось (Надежда находилась в этот момент в доме), председатель Палаты имущественных и земельных отношений Муслюмовского района М.Х. Насиров. Мы к этому времени собирались уже переехать в Муслюмово, куда нас вели два обстоятельства: во-первых, группа жителей села Муслюмово различного социального положения (от предпринимателей до пенсионеров), настаивающих на встрече с нами и жаждущих дать видеоинтервью нашему оператору (все они были многократно обижены и обкрадены местной властью во главе с Р.Р. Хабиповым, а их множественные обращения и жалобы в Казань и в Москву ни к чему не привели; они буквально пылали гневом в отношении местных руководителей; практически все они по национальности были татары; нас они рассматривали как свою последнюю надежду на восстановление попранной справедливости); во-вторых, у меня появилось настойчивое желание все же взять видеоинтервью у самого Хабипова, поскольку, хоть сама Надежда Николаевна в отношении слов про «русскую маржу» «по-христиански» простила Ришата Рашитовича и очень хочет забыть об этой истории, потому что «устала, хочет пожить спокойно, без этих чиновников», разгневанная общественность ничему этому уже не верит и требует прямой видеозаписи извинения Хабипова за свой хамский антиобщественный и антирусский поступок. Только после подобного хабиповского видеоинтервью можно было бы уже начинать, ссылаясь на него, решительно успокаивать страсти.
      После решения своей первой задачи в районном центре Муслюмово – встречи с группой разгневанных муслюмовцев и взятия у них развернутых видеоинтервью, один из этих «протестантов» поехал на своей машине впереди нашей, показывая дорогу (в Муслюмово все мы были впервые) к зданию муслюмовской администрации и к коттеджу самого главы района (дело в том, что мы уже и не надеялись застать в администрации ни его самого, ни кого-либо еще из сотрудников, поскольку, как рассказали нам оппозиционно настроенные муслюмовцы, в этот субботний день, в отличие от всех иных субботних дней, когда все служащие и мелкие чиновники обычно работали «с полной загрузкой», еще с утра все они были распущены по домам и им было при этом строго-настрого приказано не выходить из своих домов и под угрозой различных кар ни в коем случае не встречаться с «очень опасными людьми», «возмутителями общественного спокойствия, приезжающими к нам в этот день из Казани». И действительно, присутственные учреждения в районном центре будто вымерли, за наглухо закрытыми стеклянными дверями администрации металась испуганная секретарша, наотрез отказавшаяся вступить с нами хоть в какой-то контакт через закрытые двери, хотя бы зафиксировать нас, стремившихся увидеть Хабипова. Конечно, у входа в администрацию стоял и автобус с полицейскими. Но вышедший из автобуса и подошедший ко мне офицер полиции даже не дослушал до конца мое вежливое объяснение, с какой целью мы хотим увидеть Хабипова. Уловив из моих слов, что мы сейчас поедем к личному палаццо Ришата Рашитовича, он торопливо принялся кому-то звонить по телефону – очевидно, самому «шефу» – предупреждая последнего, чтобы он успел куда-то понадежней скрыться.
      Действительно, металлические ворота его двора, когда мы к ним подъехали, были тщательно заперты, на несколько моих звонков никто не отозвался, окна на всех этажах коттеджа были зашторены – тишина. Вдруг из калитки соседнего двора выглядывает соседка. Я направился к ней быстрым шагом, но не тут-то было. Она быстро скрылась вглубь своего двора и на все мои призывы прояснить хоть что-то о местопребывании высокопоставленного соседа заученно твердила: «Интервью не даем».
      Все наши неудачные попытки встречи с Хабиповым мы также зафиксировали на фото и видео. Все многочисленные фото- и видеоматериалы и копии различных документов, т.е. весь «архив» нашей муслюмовской экспедиции, мы привезли к концу дня в Казань и передали своим соратникам и юристам для дальнейшей работы.
      Вскоре по приезду в Казань я встретился также с теми двумя юристами, которые вышли на меня в Интернете и предложили свое безвозмездное сотрудничество в «деле Чекашкиной». Я поручил им подготовить документы для регистрации благотворительного фонда «Дом Надежды», разъяснив задачи, которые этот фонд должен решить. Их же я попросил и непосредственно возглавить этот фонд. Себе при этом я отвел задачи: сформировать попечительский совет фонда и возглавить его; организовывать непрерывный сбор средств в этот фонд для реализации поставленных перед ним целей.
      Но мой рассказ о муслюмовской экспедиции был бы неполон, неточен и не смог бы логически объяснить некоторые наиважнейшие моменты, если бы я не рассказал еще об одном герое этого повествования, непосредственно в экспедиции не участвовавшем, но незримо все это время где-то рядом присутствовавшем: почему же Р.Р. Хабипова с подельниками обуял такой страх перед нашим приездом в Муслюмовский район и не отпускал их до тех пор, пока они не убедились, что мы выехали за пределы района? Ведь они буквально прятались от нас. Да, я рассказывал сразу по прибытии в Русский Шуган, что меня сопровождает видеорепортер международного интернет-радио «Radius» и что мы имеем корреспондентское поручение от германской телерадиокомпании «Deutsche Welle». И конечно, всем было ясно, что мы представляем в Муслюмовском районе разгневанную казанскую общественность, напутствовавшую нас и благословившую на эту поездку. Именно эти люди и приступили к формированию в Татарстане зачатков настоящего гражданского общества. Это наши соратники. Но все это для неправедной власти, как правило, пустой звук.
      В руках у хабиповцев было все: 100% административного ресурса, ФСБ, полиция, местный криминал. Они могли легко остановить нас и силой заткнуть нам рты. Но они побоялись это сделать. И не сделали. Кто же их так напугал?
      А боялись они не кого-то, а именно и только автора «драконовского» закона о митингах депутата-единоросса ГД РФ Александра Сидякина. Автора депутатского запроса в адрес Р.Р. Хабипова. Того самого Сидякина, который позвонил в Казань председателю Госсовета РТ Ф.Х. Мухаметшину, а тот позвонил, в свою очередь, в Муслюмово и прервал шабаш по насильственному выселению из русского села русской женщины в День русского языка 6 июня.
      В пятницу 15 июня А.Г. Сидякин прилетел в Казань и с 10.00 до 12.00 вел прием населения в общественной приеёмной Д.А. Медведева (нынешнего лидера «Единой России»). На рассвете следующего (субботнего) дня я выезжал с соратниками в Муслюмовский район. И мне было небезынтересно и важно встретиться в пятницу с автором депутатского запроса в Муслюмово по судьбе Чекашкиной. И мне удалось попасть к нему на прием! Я был готов к любому развитию событий. Ведь передо мной был, с одной стороны, преисполненный сил и энергии мой политический оппонент, автор закона, против которого я яростно протестовал на митинге еще два дня назад (при встрече я сказал ему об этом). С другой стороны, он автор запроса по Чекашкиной, чьи судьбы (и этого запроса, и самой Чекашкиной) мне тоже не безразличны. И я нашел понимание у этого человека! Он напутствовал меня, попросив соединить его по телефону непосредственно с Надеждой Николаевной, он тоже хотел убедиться, что это не политический фейк, а живой здравомыслящий человек. Для этого он передал мне номер телефона, по которому я должен буду связать с ним Чекашкину.
      Когда мы уже выехали из Русского Шугана на встречу с оппозиционно настроенными муслюмовцами, хабиповский лазутчик М.Х. Насиров немедленно вернулся к домику Н.Н. Чекашкиной и старательно допросил ее: что же это за люди, с которыми она незадолго до этого так долго общалась? Когда она сообщила ему, что я напрямую соединил ее по сотовому телефону с Александром Геннадьевичем Сидякиным и ей удалось сказать ему все, что она хотела, М.Х. Насиров испытал, похоже, страх и незамедлительно сумел передать это чувство Р.Р. Хабипову. Поэтому нас встретило такое пустынное Муслюмово…

Виктор ДИЦ.

      P.S. А.Г. Сидякин обещал мне также привлечь средства нескольких предпринимателей в фонд «Дом Надежды». Сим победиши!