"У меня не было боязни, что подо мной кресло может пошатнуться" (ч.2)

      – То есть он консультации проводил...
     – Хорошие такие консультации.
     – А у вас не было об этом информации?
     – Понимаете, все знали, что я к нему отношусь нормально, видимо, думали, что все происходит с моего согласия.
     – И это срабатывало? Главы поэтому шли с ним на контакт? Они думали, что вы молчаливо одобряете?
     – В какой-то момент он подключил Галимова.
     – Я помню.
     – И Искандер допустил ошибку. Были случаи, когда он сам выходил на контакты с некоторыми главами – он же был министром внутренних дел республики. Другое дело, когда Алтынбаев сам выходил. Но, видимо, главы были такие, что сил Алтынбаева не хватало. И Галимова подключали. И каждый глава думает, а, может быть, у Галимова какой-то материал есть... Я не говорю про всех, но – вдруг?
     – Это естественно.
     – Психология. Конечно, сторонников они набрали.
     – А в чем был их замысел? Не только же поставить Алтынбаева во главе парламента? Галимов, наверное, свои планы какие-то лелеял?
     – Думаю, нет.
     – А зачем он это делал? По глупости? Таскать каштаны из огня для другого человека? Рисковать своей карьерой? Он же понимал, что рискует?
     – Это, я полагаю, просто дружеские отношения. А дальше он уже не думал. Галимов был министром, нормально работал. Не думаю, что он о чем-то другом мечтал. Не думаю.
     – Просто посидели, поговорили друзья, один другого попросил – помоги найти на кого-то компромат, на кого-то еще что-то...
     – Они же в свое время вместе работали. Деталей я не знаю. И голосование же тайное было, альтернатива разрешена.
     – Секунду, давайте по интриге пойдем. Там была такая ситуация, когда он выдвинулся: я читал ваши заявления, комментарии и так далее, и вы сказали, что до обеда вы с ним разговаривали, с Алтынбаевым, и договорились, что он будет премьером.
     – Нет, не договорились – я ему предложил.
     – Будто бы вы почти пожали друг другу руки.
     – Да, я предложил ему. Я же знал ситуацию.
     – И вы ему сказали: давай будешь премьером вместо Минниханова.
     – Да. Только слов «вместо Минниханова» не было, потому что кандидатура Минниханова еще не была озвучена.
     – Но комбинация была такая, что Фарид Хайруллович уходит в парламент, а Минниханов приходит на его место.
     – Так и было у меня задумано. Тут никакого секрета нет.
     – И тут появился Алтынбаев. Вы ему сказали: не лезь в парламент, иди на Кабмин.
     – Да. А он не согласился.
     – Он не согласился?
     – Не согласился.
     – Странный выбор. Хотя он потом мне объяснял это как-то. Он говорил: понимаешь, это уже должность такая, выборная, а в Кабмин меня сегодня назначили, завтра сняли.
     – Он прав.
     – Но, с другой стороны, он же работник исполнительной власти. Зачем ему в законодательстве сидеть?
     – Это была бы действительно его работа. Именно его, на сто процентов его. Еще раз говорю - изначально я же его не выдвигал. Момент был такой, хороший: выборы, свобода пошла, альтернативу выставляют. А он парень видный, и вот он решил действовать...
     – Но тогда, мне кажется, вы слишком остро реагировали на эту ситуацию.
     – Ну, а как же?
     – Почему вдруг решились на выдвижение? Раз выборы, демократия...
     – Я не такой уж простой.
     – Вы уже несколько раз употребили это выражение.
     – Не такой белый и пушистый. У меня же огромный опыт работы в партийных и советских органах, на производстве.
     – Вы в этом видели некое покушение на вашу прерогативу? Алтынбаев бы дальше пошел.
     – Нет, об этом я не думал.
     – Мне казалось, вас именно это немного напугало.
     – Нет, не в этом плане. Мне сложно об этом говорить. Тут как по Булгакову: говоришь правду - могут не поверить.
     – Я понимаю, но, тем не менее, давайте мы скажем, и пусть читатель судит.
     – Пусть судит. У меня не было боязни, что подо мной кресло может пошатнуться. Нет. Почему-то, еще раз говорю, я ни разу в жизни не терял должность, не отступал даже ни на йоту от этого вектора. По жизни, вот, посмотрите – все только вперед. Какая-то самоуверенность была.
     – Потому что у вас опыта падения не было.
     – Не было. Я об этом и не думал. Самоуверенность – сто процентов. Но дело не в этом. Почему он не согласился? Я сразу знал, ему надо было соглашаться. Я порядочно бы себя вел.
     – Вы же предложили ему пост.
     – Он думал так: председателя Кабмина я всегда могу снять.
     – Думал, что вы сейчас проявили какую-то слабость, пошли ему навстречу, а завтра очнетесь и...
     – Но я бы такого не сделал.
     – Это понятно.
     – Не сделал бы.
     – Он думал о вас хуже, чем вы есть.
     – Да, так получается.
     – Как говорится, иногда, может быть, люди судят по себе.
     – Этот тот самый случай. Он обнажил себя сам.
     – Алтынбаев, конечно, промахнулся, что не согласился.
     – Конечно.
     – У него бы жизнь совсем по-другому сложилась.
     – Он промахнулся по полной.
     – Если бы он был успешным, вы бы не стали снимать его или ставить ему подножки.
     – Зачем? Если председатель правительства знает и решает вопросы, это сильно облегчает работу президента.
     – Вернемся к тому, как все проходило с выборами председателя Госсовета. Вы, конечно, предприняли меры, чтобы голосование осталось за властью? Подработали вопрос.
     – Конечно, ну а как же? Когда Алтынбаев почуял это дело – мне Низамов говорил, – он сказал ему, что слово дал многим своим друзьям, что идет на председателя Госсовета и неудобно отступиться.
     – Он как раз мне это и говорил, что уже с главами договорился, не мог отказаться.
     – Но потом он почуял, что пошла работа. А работа какая? Мы же взяли и сменили председателя счетной комиссии.
     – Исхакова поставили вместо Маврина.
     – Да. Я же говорю, мы не такие простые ребята. Он почуял, а потом мне Халяф (Низамов) говорит: Минтимер Шарипович, Алтынбаев хочет с вами встретиться. Хочет продолжить разговор, который мы начали. Халяф сказал, что Алтынбаев, по-видимому, хочет вернуться к моему предложению, хочет встретиться. Но так не бывает. Как он собирается потом со мной работать? Я сказал, что разговаривать не буду.
     – Вы уже были хозяином положения. Да и вообще, как-то непорядочно: тебе предложили, ты отказался, рассчитывая на другое, а потом, увидев, что та игрушка не достается...
     – Это, как вы сказали, уже характеризует человека.
     – Да, это нехорошо.
     – Председателем Кабмина он, возможно, был бы неплохим. Но после произошедшего такой вариант для него я уже четко исключил. Расшатывать республику – нет уж.
     – Я вас понимаю.
     – Вот так и было.
     – А что с Халяфом Низамовым? Почему он улетел? Мне Хакимов объяснял, что Низамов тоже в этом во всем немного был задействован.
     – Нет.
     – Что он перекрывал вам информацию...
     – Вот вы можете судить о том, что за человек Шаймиев. Я ведь Халяфа в этом не обвинял. Я его больше обвинял, когда был случай с телевидением... Помните, я тогда, в 1998 году, снял с поста председателя Государственной телерадиовещательной компании «Татарстан» Хуснутдинова?
     – Наиля Кадыровича?
     – Да. Хороший парень, между прочим, симпатичный во всем.
     – Я к нему как-то обратился, когда он в Думе был депутатом. У брата жены 10 тысяч на таможне отобрали, и я попросил Хуснутдинова помочь. Он написал запрос, деньги вернули. Я ему сказал, что вся моя семья будет за него голосовать.
     – Я в то время сильно рассердился, потому что Халяф, не согласовывая со мной, сократил абзац в моем выступлении.
     – Но не из-за того же вы его сняли, что он что-то там поправил? Телевизионщика – понятно.
     – Я Халяфу врезал, как положено. А Хуснутдинов – тот не должен был исполнять без моего ведома. Но что я хочу сказать? То, что Халяф вдруг мог восстать, нет, это исключено. Другое дело, что...
     – Нет, ну вы же сами рассказывали, что он служил передаточным звеном между вами и Алтынбаевым. Я думаю, может, он как-то оказался на его стороне?
     – Нет, дело не в этом. Вся информация стекается к руководителю аппарата президента. У него ее всегда много, каждый день. Так что информация у него была, но он, наверное, до конца не верил, что такое может быть. Не все он мне, видимо, рассказывал - просто считал, что нет необходимости. А не от того, что прикрывал кого-то.
     – То есть он не фильтровал информацию, не препарировал?
     – Нет, просто недооценил.
     – Не только в ситуации с главами, а вообще, по положению в республике.
     – Да, недооценил, не подумал, что в Татарстане такое может быть. Он даже в какой-то мягкой форме говорил мне, что Алтынбаев мог бы занять пост, что он пару раз к нему заходил, нельзя ли его кандидатуру рассмотреть. Но я его не виню, он же кадрами занимался. А сказать, что Халяф собирал голоса для Алтынбаева, не могу, нет.
     – Почему же вы его сняли тогда? В чем причина? Как-то получилось, что-то совпало?
     – Он же был руководителем аппарата... Это сверхответственная должность.
     – Должен был знать.
     – Он должен был знать, оценить и остро поставить передо мной вопрос.
     – Это была его кадровая недоработка.
     – Недооценка. Поэтому у меня к Халяфу по жизни претензий нет, я его знаю. Его из района, по-моему, еще Рашид Мусин вытащил в обком, а потом, когда Мусина не стало, я его взял в Совмин заведующим орготделом. Он действительно организатор опытный. Халяф мог на меня обидеться, может, он и имеет на это право. Но, в конечном счете, если думать глубже, это его недоработка.
     – Я впервые слышу от вас вашу версию, все гадают.
     – Все гадают. Я об этом не говорил, вот впервые говорю.
     – Я очень рад. Никому больше не говорите, пока книжка не выйдет. Мне нужен эксклюзив. Хотя никто вас сейчас и не спросит об этом.
     – Я же на пленум тогда поехал в Челны освобождать Алтынбаева. Он до последнего момента не знал, кто будет вместо него. До начала пленума не знал.
     – Это ваша всегдашняя тактика, чтобы новых людей нигде не скомпрометировать?
     – Я подобрал кандидатуру – Рашида Саитовича Хамадеева, Заинского главу. Алтынбаев увидел его только в аэропорту Бегишево. Я Хамадееву сказал, чтобы он в аэропорт подъехал. Это же его территория – село Бегишево, я думал, ему так проще. А Алтынбаев приехал меня встречать.
     – Он уже ждал, видимо.
     – Нет, он точно знал, что на сессии будет решаться его судьба.
     – Я об этом и говорю. Он не знал, конечно, про Хамадеева.
     – Сессия объявляется по регламенту за неделю или за три дня. Там есть норма, и все было соблюдено. В таких случаях все особо точно соблюдается. Он не знал до конца, кто же придет на его место. И вдруг – Хамадеев в аэропорту. Обычно мы Заинского главу никогда не приглашали, хотя аэропорт находится на их земле. Другое дело - в Нижнекамск, там руководители крупных, ведущих предприятий подъезжали встречать.
     – Протокол.
     – Даже не протокол, видимо, из-за уважения так сложилось. В общем, я прилетаю, Алтынбаев, естественно, меня встречает и вдруг видит Рашида Саитовича. А Хамадеев – мужик опытный.
     – Иначе его бы не поставили на такой город.
     – Конечно. Там нужен был только он. Я-то каждого знаю, честно говоря, каждого главу – кто может, а кто нет. Кто способен психологически перебороть себя. Иной бы сказал, что его не изберут, положим. Хотя тут и авторитет вроде Шаймиева, но все равно думают – а как же, после таких событий. Алтынбаев спрашивает Хамадеева, что он тут делает. Тот отвечает, что ждет президента, что ему велели встречать. Я прилетел, и мы втроем поехали. Приехали в кабинет главы Челнов перед началом сессии.
     – В мэрию.
     – Да. И потом я говорю Рафгату, что предлагаю кандидатуру Хамадеева – он, мол, человек опытный, знает. Конечно, Рафгат не ожидал, что мы такую фигуру найдем. Он понимал, что если вдруг не проголосуют за кандидатуру, которую я привез, то и его не освободят. А как тогда со мной работать? Это же невозможно, тем более они все зависимы, бюджетные дела. Вот тогда я ему сказал, что долго думал, что мы доверим Рашиду, поставим его кандидатуру на голосование. Многие челнинцы его знали. И потом, он же работал в Мензелинске, известный хозяйственник был. Очень опытный, с характером. Иной раз даже будешь не рад, если что-то скажешь ему - он так ответит. Сессия прошла нормально, актив молчал, это понять можно. Никто не возникал.
     – Но вообще какие-то опасения у вас были, поддержат ли его и так далее.
     – Ну, а почему бы и нет?
     – Поэтому вы сами и поехали?
     – Конечно.
     – Странно – вроде бы люди поддерживают главу, а когда его снимают, никто вопросов не задает.
     – Ну там уже нельзя было задавать после того, что и как случилось.
     – Значит, тема отработана была уже со всеми депутатами. С теми, кто может выступить.
     – Едва ли. И потом, в подобных случаях, понимаете, есть один момент. Ведь это работа такая - быть главой Челнов или другое: кому-то ты дорогу перешел, кому-то чего-то не сделал. Про всеобщую любовь не приходится говорить. Должен сказать, я Алтынбаева приглашал пару раз, кажется, по поводу трудоустройства. И в Москве обсуждал, как помочь ему, какую должность предложить, какую работу. Я этим занимался, с федеральными министрами разговаривал.
     – Он ушел сначала замминистра сельского хозяйства.
     – Да. У меня была договоренность с железными дорогами, чтобы его замом взяли туда. Где-то с двумя или тремя ведомствами про должность замминистра я имел разговор.
     – А это вообще ваш стиль. Все знают, что если у вашего кадра что-то не сложилось, вы его через колено не ломаете.
     – А знаете, почему? Изначально мы же сами людям как бы судьбу «ломаем». Вроде бы желая успеха, давая возможность занять должность.
     – Подставляете под удар.
     – Вот, скажем, успешный человек, работает на своем месте. И вдруг я приглашаю его, предлагаю ему новую работу.
     – Это риск.
     – Да. И одновременно вмешательство в его жизнь.
     – Если что-то не сложилось, вы чувствуете себя ответственным.
     – Абсолютно, по жизни.
     – Никогда о таком не слышал.
     – Так получается.
     – А ведь вся жизнь через политику ломается. Минтимер Шарипович, это, пожалуй, особенности характера.
     – Да, это в характере. Мы же неуспешного не продвигаем. Он сидит, работает, все получается, ему это по душе. Вдруг я пригласил и предложил новую, более ответственную работу. Иногда человек пару дней на раздумье берет, тогда уговариваешь. Он же тоже думает: ему предложили, доверили, а что дальше, получится у него или нет? Ты берешь на себя определенную ответственность. Это любой должен осознавать. Мы вмешиваемся в успешную судьбу.
     – И в нормальное течение жизни.
     – Конечно. А потом – не сложилось...
     – Вы его, как речку, поворачиваете куда-то вбок, и пойдет ли она наверх, непонятно. Может, вспять обернется.
     – Абсолютно.
     – Это очень глубоко и интересно. Мне и в голову не приходило. Я думал, это как-то все по-другому.
     – Нет.
     – Хотя, я полагаю, что у других по-другому.
     – Думаю, у каждого свой подход.
     – Работает - хорошо, нет – до свидания.
     – Понимаете, это нравственный подход. Он работает, живет комфортно, у него семья. Если человек осознанно отказывается от предложения, это часто вызывает чувство уважения. Коли мы об этом говорим, вот случай – директор тепличного комбината «Майский».
     – Нынешний?
     – Да, Ильшат Ганиев. Он давно работает, хозяйство – лучшее в России. Вот кадр!

Лев ОВРУЦКИЙ.
(Из книги «Беседы с Минтимером Шаймиевым».)