2 марта 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Главная Общество Тукаевская премия
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
       

Тукаевская премия

19 апреля 2012 года
Тукаевская премия

     Республиканская премия Татарской АССР (ныне Государственная премия Республики Татарстан) имени Габдуллы Тукая учреждена в 1958 году. Свершению такого чуда способствовали два обстоятельства – появление во главе Татарского обкома КПСС С. Д. Игнатьева, проявившего смелость и небывалое до этого внимание к языку, литературе и искусству татарского народа, и наличие у татар поэта уровня и известности Г. Тукая, чье имя в качестве символа республиканской премии оправдывало ее учреждение в автономной Татарии раньше, чем в большинстве союзных республик СССР (на тот момент аналогичные премии имелись только в Азербайджане, Белоруссии и прибалтийских республиках). В истории присуждения премии нынешний год юбилейный, пятидесятый (в 1961 – 1965 годах премия не присуждалась, будучи аннулированной новым партийным руководством в лице Ф. А. Табеева).
      Учреждение Тукаевской премии прибавило татарским деятелям литературы и искусства некий элемент самоуважения – их творческий труд, как предполагалось, отныне мог быть оценен не только с партийных и идеологических, но и чисто профессиональных позиций, повлияв на их более справедливое положение в обществе. Какой-то новый оттенок по отношению к себе почувствовала и татарская общественность, освободившись, хотя бы в какой-то мере, от ощущения татар как второсортной нации. Участие народа в выдвижении кандидатов на соискание премии и обсуждении их работ (речь идет именно о народе, личной инициативе простых людей и небольших трудовых коллективов, а не о толпе спекулянтов от литературы и искусства) давало лауреатам право гордиться признанием своих творческих успехов как всеобщим.
      При выдвижении кандидатов учитывалась не только художественная значимость работ, но и общий профессиональный уровень претендентов, их творческий и нравственный авторитет. Нельзя было представить появление в списках кандидатов на премию лиц сомнительной репутации, хладнокровных взяточников и вымогателей, серых посредственностей, добившихся выдвижения откровенной осадой (если не хуже) кабинетов больших и маленьких начальников, приятелей власть имущих. Имя Тукая обязывало соблюдать хотя бы внешние правила приличия, накладывая на всех участников процесса большую моральную ответственность.
      В прежние времена не принято было самовыдвигаться, лично заниматься организацией необходимых при этом процедур и даже просто напоминать о себе. Как пример скромности и, если хотите, достоинства, присущих татарской интеллигенции формирования 1900 – 1940 годов, можно привести поведение Гумера Баширова, удостоенного Тукаевской премии только на 96-м году жизни, в почетной компании с Фаридой Кудашевой, которой тоже было за 75 лет. Ни он, ни Кудашева не унизили себя попытками прорваться к премии обходными путями.
      Но время шло. Творческий люд мельчал. Общий упадок в области литературы и искусства и потеря нравственных ориентиров, характерные для постсоветского времени, не лучшим образом сказался и на реноме Тукаевской премии. От многих традиций лучших времен в истории премии осталась лишь пустая форма, зато в массовом порядке стала стремительно расти численность лауреатов. Общество, мнение которого уже никого не интересовало, склоняясь к тому, что в присуждении премий не осталось никакой внятной системы («кому и скольким хотят, столько и дадут»), утратило к ним всякий интерес. Моральный престиж Тукаевской премии мало-помалу таял. И если невозможно остановить этот процесс организационными мерами, необходимо, наверное, провести реформирование премии или временно, на несколько лет, приостановить ее присуждение.
     Негативные тенденции, характерные для современного состояния Тукаевской премии, сказываются и в кампании 2012 года. Нынешний набор кандидатов на соискание премии в области музыкального искусства носит случайный и необязательный характер. Почему были выбраны или назначены эти, а не другие лица, зависело, видимо, только от пробивной силы претендентов или их покровителей и других факторов, не имеющих к искусству прямого отношения. Каждого претендента можно заменить на ему подобного без заметной разницы для конечного результата. Тем более, что при руководстве Положением о Государственной премии Республики Татарстан имени Габдуллы Тукая в список кандидатов на премию могли быть допущены только И. Якубов и З. Сайдашева, если, конечно, признать их произведения «выдающимися, получившими общественное признание».
     Р. Салаватов выдвинут в кандидаты на премию «за 1) выдающийся вклад в дело сохранения и развития оперно-балетного искусства, 2) исполнение на высочайшем уровне произведений западноевропейских, русских и татарских композиторов, 3) постановку премьерных спектаклей: «Борис Годунов» М. Мусоргского, «Кармен» Ж. Бизе, «Любовь поэта» Р. Ахияровой, «Лючия ди Ляммермур» Г. Доницетти, «Анюта» В. Гаврилина, «Джалиль» Н. Жиганова и 4) др. (?!)». Представление сформулировано многословно и крайне небрежно, то ли по принципу «народ все схавает», то ли соответственно уровню представляющих.
     Основания для выдвижения по двум первым пунктам (фактически: «по совокупности неизвестно каких работ, выполненных лицом неизвестной профессиональной принадлежности неизвестно когда и где») в статуте Тукаевской премии, присуждаемой исключительно за конкретные «произведения литературы и искусства», а не за деятельность в целом, вообще не предусмотрены, 3-й пункт крайне сомнителен, а 4-й анекдотичен. Мало того, что «вклад в дело сохранения и развития оперно-балетного искусства» – это никоим образом не конкретное «произведение», но в мировой практике такие награды присуждаются в знак уважения широко известным творцам, в силу своего возраста или болезни уже не способным интенсивно трудиться и являть миру новые работы. Кандидат же в эту стадию еще не вошел.
     Однако даже если под него изменить статут Тукаевской премии, вклад Салаватова в «оперно-балетное» искусство (разве опера и балет это одно сценическое искусство, а не два?), то есть в «оперно-балетное» исполнительство, остается под большим вопросом. Если, конечно, он не певец и не танцор, не педагог и не балетмейстер. В качестве кого фигурирует Салаватов по второму пункту (дирижера, солиста-инструменталиста или тоже певца и др.), тоже неизвестно.
     Как ни странно, по 3-му пункту кандидат выдвинут тоже по совокупности работ – ибо 7 произведений в данном случае уже масса. Интересно, как мыслили выдвигающие: «семь, потому что все постановки гениальные», или «семь, потому что только все вместе еще что-то представляют»?
     Для придания выдвижению местного колорита выдвигающие прибегнули к фальсификации, включив в список постановки татарских опер (оказывается, и они на что-то годятся!), при этом намеренно употребляя для прикрытия неграмотный термин «постановка премьерных спектаклей» и опуская даты постановок. Но единственный и, видимо, последний спектакль «Джалиля» состоялся несколько месяцев назад, то есть еще не прошел годичный испытательный срок, необходимый по статуту премии. А дирижером-постановщиком «Любви поэта» был В. Соболев. Причем же тут Р. Салаватов, 1-2 раза продирижировавший чужим произведением в порядке ввода? Но самое комическое (или, смотря по восприятию, трагическое) в этой ситуации то, что дирижер-постановщик оперы уже был награжден Тукаевской премией в 2008 году!
     Правомерность включения в список кандидатов А. Файзрахманова («за серию концертных программ Государственного ансамбля фольклорной музыки РТ за период 2002 – 2010 гг.») тоже внушает сомнения. Из-за отсутствия дефиниции к фамилии остается только гадать, какое отношение имеет кандидат к этим программам, исчисляемым почему-то в «сериях» (это же не кино): составил список номеров, сочинил музыку или тексты, спел, станцевал, сыграл на скрипке, продирижировал, снял телефильм, покроил костюмы, написал рецензию? На попытки выяснить функцию Файзрахманова путем опроса околофилармонических деятелей был получен стереотипный ответ: «Он худрук».
     Если эта информация достоверна и единственна, то при решении вопроса о премии следует исходить из того, что художественный руководитель, осуществляющий общее руководство коллективом, не та творческая фигура, чья деятельность должна вознаграждаться премией за успех конкретных концертов, подготовленных и исполненных другими лицами (например, никому не придет в голову награждать премией А. Славутского за роль какого-либо актера, сыгранную в постановке другого режиссера театра имени В. Качалова). Статут Тукаевской премии награждения «за художественное руководство» не предполагает (за это могут дать звание, медаль, квартиру или еще что-нибудь).
     Ансамбль фольклорной музыки коллектив маленький. Его артисты одновременно и поют, и танцуют, и играют на разных инструментах, а с ними, наверное, работают и хормейстеры, и балетмейстеры, и другие специалисты. Так что если и можно из них кого-либо выделить как индивидуальную творческую единицу, то, пожалуй, только отдельных солистов. В таком спаянном коллективе, где успех каждого в большой мере зависит от всех остальных, премия обычно бывает только коллегиальной.
     Обращаясь к музыковедческим работам, считаю необходимым рассмотреть их не только с общих, статутных, позиций, но несколько шире. Само появление их в числе работ, претендующих на Тукаевскую премию, было воспринято общественностью как необдуманный сюрприз. Думаю, этот сюрприз был кем-то спровоцирован и преследует далеко идущие цели. Не бывает так, чтобы ни с того, ни с сего два автора рядовых работ стали обивать пороги нужных учреждений, предлагая себя в качестве потенциальных Тукаевских лауреатов и выступая пионерами в абсолютно новой для Татарстана области выбивания премии за музыковедческий труд. Наверное, их запустили в качестве пробного шара, чтобы выявить перспективы в этой сфере и открыть дорогу массовому нашествию в Министерство культуры РТ и Комиссию при Президенте РТ по Государственным премиям РТ имени Г. Тукая кандидатских и докторских диссертантов. Роль лидера в этом почине отведена, видимо, Ф. Салитовой, переставленной из положенного ей по рангу и алфавиту последнего, 13-го, места в первую строку списка кандидатов 2012 года. Перечень же фамилий других кандидатов (без соблюдения алфавита авторов или произведений) идет, как и положено, соответственно порядку объектов Тукаевской премии: «произведения литературы и искусства (изобразительного, музыкального, театрального, эстрадно-циркового, кино, архитектуры и градостроительства)… а также выдающиеся научные исследования в области искусствоведения и литературоведения».
     Соблюдая этикет, начать с Салитовой должна и я. Она представлена к премии за две книги. Первую из них, «Музыкальные драмы Салиха Сайдашева» (1988), нельзя принять за «выдающееся исследование» уже по определению. Это публикация кандидатской диссертации, защищенной 27 лет назад в Институте искусствознания имени Хамзы Хакимзаде, не самом, как известно, авторитетном научном центре СССР. Если бы работа была «выдающейся» и чем-то действительно выделялась на фоне других, Салитова вернулась бы из Ташкента не кандидатом, а, как минимум, доктором наук. Что касается книги «Салих Сайдашев» (2012), то это не «научное исследование», а компилятивная популярная биография композитора. Эта книга не соответствует статуту Тукаевской премии не только по жанру, но, скорее всего, и по времени выхода в свет, установить которое, без специального расследования не представилось возможным.
     К сожалению, Салитова не тот автор, который может сделать полноценное и тем более «выдающееся», как того требует статут Тукаевской премии, научное исследование, для этого у нее нет соответствующей школы, профессиональных знаний и кругозора. Она окончила Казанскую консерваторию как пианистка, получив музыкально-теоретическую и историческую подготовку во много раз меньшую, чем даже выпускники теоретических отделений музыкальных училищ. На этой базе далеко не уедешь. Не способствовала ее научному росту и работа, связанная с преподаванием фортепьяно как общей дисциплины в институте культуры и на музыкальном факультете педагогического института.
     Правда, после защиты кандидатской диссертации, подготовленной под руководством М. Нигмедзянова, вложившего в этот труд много собственных идей, Салитова стала вести также курс истории татарской музыки, имеющий просветительский и ознакомительный характер, соответственно месту, отведенному ему в учебном плане вуза, и не претендующий ни на особую глубину, ни на научность, в чем нет личной вины Салитовой. Но ведение этого курса тоже не способствовало профессиональному росту автора. Как бы Салитова ни была старательна и прилежна, она не может переступить определенный порог.
     Основным методом работы Салитовой является компиляция при слепом доверии к используемым источникам. Ни в одном музыковедческом труде не пришлось встретиться со ссылками на какие-либо ее работы. Возможно, это отчасти связано и с тем, что казанские музыковеды любят пользоваться чужими трудами без ссылки на источники, то есть писать как бы от себя. Этим грешит и сама Салитова.
     Еще одна музыковедческая работа, претендующая на Тукаевскую премию, «Песенная культура татар Волго-Камья» (2002), принадлежит З. Сайдашевой, защитившей на ее основе докторскую диссертацию. Эта книга, весьма далекая от подлинных проблем татарского музыкального фольклора, предназначена для специалистов, и вести о ней разговор на страницах газеты не вполне уместно. Однако косвенное представление о научном уровне автора можно получить из ее других работ, написанных не ранее названной, ибо научный уровень имеет тенденцию от работы к работе только расти, но не падать. Логичнее всего и ближе к теме было бы коснуться ориентации Сайдашевой в вопросах, связанных с творчеством Г. Тукая.
     В 2011 году З. Сайдашева, в сане доктора наук, опубликовала заметку «Нежный саз» (Казань. 2011. № 5), посвященную теме «Тукай в творчестве татарских композиторов». Тогда же она зачем-то выступила с аналогичным докладом и на международной научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения поэта. К сожалению, ее информационного характера заметка объемом в две машинописные страницы содержит слишком много фактических ошибок даже в тех случаях, когда автор, пишет о современных ей явлениях, которые, согласно своей профессии, она должна была бы наблюдать собственными глазами.
     Почему-то Сайдашевой представляется, что к тукаевской теме композиторы обращались в основном по случаю юбилейных дат поэта (видимо, в надежде сорвать куш покрупнее), не допуская, что кто-нибудь мог сделать это из-за любви к Тукаю как поэту и человеку (М. Музафаров), из-за интереса к теме (Э. Бакиров) или просто из-за того, что не знает других татарских авторов, кроме Тукая (Р. Губайдуллин) и т. д.
     «Су анасы» Э. Бакирова и «Кисекбаш» Р. Губайдуллина вовсе не «презентованы к 70-летию со дня рождения поэта», отмеченного в 1956 году. Премьера балета «Су анасы» состоялась 7 мая 1971 года, а балета «Кисекбаш» – 5, 13 ноября 1958 года «в ознаменование 40-летия Ленинского комсомола». Балет «Су анасы» не имел второй редакции, так как сам был второй редакцией балета «Алтын тарак». Утверждая, что постановка балета Бакирова, которому автор явно не симпатизирует, «не увенчалась успехом», неплохо было бы знать, что она отмечена Тукаевской премией (1973).
     Сайдашева старается уколоть давно умершего Бакирова недостоверными сведениями об опере «Тукай» («Энвер Бакиров попытался создать оперу с названием «Тукай», но она оказалась неудачной и не была допущена к постановке»). Бакиров не «попытался создать», а создал. Попытался, но не создал совсем другой композитор. Опера не «не была допущена» (то есть «не разрешена», «запрещена»), а просто не поставлена, и тому есть свое, всем известное, объяснение.
     Говоря о Симфонической поэме памяти Тукая, написанной Музафаровым, Сайдашева утверждает, что «лишь через несколько десятилетий к этому жанру обратилась композитор Ахиярова», как будто бы в 1952 – 1986 годах в татарской музыке действительно не было новых поэм.
     А о Загидулле и Фариде Яруллиных Сайдашева и вовсе сочинила миниатюрные «фантастические сказки», не сообразующиеся с действительностью, хотя, конечно, ей далеко до тех докторов наук, о которых так метко написал М. Нигмедзянов. В то время, когда Ф. Яруллин создавал балет «Шурале» (1941), «господства в республике установки на создание оперы», придуманной автором, и в помине не было. Откуда это взято? Версия о том, что Яруллин «наперекор установкам “сверху“, оставив работу над оперой “Зульхабира”, переключился на создание балета “Шурале”», не соответствует действительности. Наоборот, Г. И. Литинский, педагог Яруллина по композиции, настоял на его переезде из Москвы в Казань. Здесь Яруллина заперли в номере гостиницы «Совет», приставили в помощь ему композитора Ф. Е. Витачека («по джентельменскому соглашению») и заставили писать балет, позарез нужный республике для планируемой на август декады татарского искусства в Москве. Каким получился балет, известно всем, но вопреки истории мировой культуры называть его «первым и единственным произведением, завоевавшим мировую славу», все же не стоит. Все равно никто не поверит.
     Насквозь ошибочное утверждение, что «первый татарский пианист Загидулла Яруллин написал легендарный «Марш Тукая», исполненный шакирдами медресе в день похорон поэта», комментировать не хочется. Скажу только, что здесь истинны только имя и фамилия композитора.
     За полувековую историю присуждения Тукаевской премии ею награждены авторы только четырех «текстовых» работ, не являющихся произведениями художественной литературы – Н. Юзиев. И. Нуруллин, А. Каримуллин и Р. Мустафин. Сейчас же предприняты попытки начать переориентирование художественной Тукаевской премии в научную, что неминуемо произойдет при преобладании численности неопремированных научных работников над творческими.
     К сожалению, повод для этого дает само Положение о премии, включающее ошибочную формулировку об одном из объектов премирования: «выдающиеся научные исследования», тогда как было бы правильнее сформулировать: «работы в области литературоведения, искусствоведения и критики» и специально оговорить, что кандидатские и докторские диссертации, уже принесшие авторам научные степени, к рассмотрению не принимаются. Жизнь на одной книге не останавливается, пусть напишут хотя бы еще одну.
     Если учредители премии на своей формулировке настаивают, на что имеют полное право, то тогда следует:
     1. Создать отдельную Комиссию по Тукаевским премиям в области науки, ибо не могут же заниматься вопросами науки дирижеры, режиссеры и «прочие писатели», не имеющие ученых степеней.
     2. Определить список учреждений и организаций, имеющих право на выдвижение кандидатов (видимо, это будут профильные научные и высшие учебные заведения Министерства образования РФ, расположенные в Татарстане, а, может быть, и не только), и вывести это дело из под эгиды Министерства культуры РТ или, воспользовавшись случаем, что было бы абсолютно правильно, организовать при Министерстве культуры РТ отдел науки и открыть в Казани фундаментальный и дееспособный научно- исследовательский Институт искусствознания по типу московского или санкт-петербургского.
     3. Сформулировать критерии, по которым будет определяться соответствие конкреных научных работ требованиям Положения о Тукаевской премии. Критерий «общественное признание» здесь не годится. Наверное, стоило бы познакомиться с критериями, которыми руководствовалось Немецкое востоковедческое общество, отмечая премией книгу М. Фридериха «Габдулла Тукай как объект идеологической борьбы», чтобы иметь перед глазами идеал, к которому надо стремиться. И, конечно, если на сегодняшний день кто-то и достоин Тукаевской премии, так это немец Фридерих, создавший труд уровня, нашим тукаеведам и не снившегося.
     4. Полностью пересмотреть 6-й пункт Положения о Тукаевской премии и устранить противоречия между его отдельными установками, как уже имеющиеся, так и непременно образующиеся при введении новых пунктов, касающихся научных исследований.
     5. Нуждаются в пересмотре и редакции и некоторые другие установки документа.
     Чтобы Комиссия по Тукаевским премиям смогла всерьез знакомиться с поступающими в ее распоряжение документами и производить их качественную и справедливую экспертизу, следовало бы освободить ее от черновой работы по предварительной сортировке неоправданно большого количества работ по отдельным отраслям искусств или литературы, как это наблюдается, например, в этом году, возложив эти обязанности на выдвигающие организации. Для этого необходимо хотя бы:
     1. Ограничить число представлений и рекомендаций, ныне, похоже, выдаваемых в неограниченном количестве, от отдельных творческих союзов и других организаций, непосредственно уполномоченных Министерством культуры РТ.
     2. Обсуждение собственных кандидатов и кандидатов других организаций, входящих в сферу ведения творческого союза, проводить одновременно и по одним правилам.
     3. Прекратить ежегодное выдвижение на соискание премии одних и тех же лиц, дав им возможность спокойно трудиться, по крайней мере, в течение последующих 4-5 лет для создания очередного не просто «выдающегося», но «наиболее выдающегося» произведения, почти шедевра, как того требует статут премии.
     4. Разработать методику объективного определения критериев всеобщей признанности произведения, а если такие критерии имеются, закрепить их в Положении о Тукаевской премии, чтобы не приходилось делать это «на глаз».
     Разумеется, престиж Тукаевской премии зависит прежде всего от людей, которые могут не только трактовать вкривь и вкось любой самый совершенный документ, но и действовать честно и благородно вопреки двусмысленным установкам. Однако без четко сформулированных и документально закрепленных намерений движение вперед тоже невозможно.
 

Ю. Исанбет,
заслуженный деятель искусств РФ и РТ


Комментарии (3)
Ф.Ш.Салитова, 20.04.2012 в 22:48

В тексте допущена (думаю намеренно) ошибка - моя книга "Салих Сайдашев. Жизненный и творческий путь" издана в 2011 г., что подтверждается выходными данными и сроками обязательной рассылки книги издательством в библиотеки и др. организации согласно утвержденному списку.

Ф.Ш.Салитова, 23.04.2012 в 17:00

Дополнение к предыдущему комментарию: книга "Салих Сайдашев. Жизненный и творческий путь" издана в самом начале 2011 г., то есть данный параметр соответствуют положению о Гос. премии им. Г.Тукая

Гость, 03.05.2012 в 23:28

Уважаемая Юлдуз Накиевна, стыдно за Вас...Вы как будто бы Агафья из тайги - не знаю и все! Не знать о деятельности художественного руководителя Государственного ансамбля фольклорной музыки,Заслуженного артиста РФ, Народного артиста РТ Айдара Файзрахманова, около десяти лет с данным ансамблем пропагандирующего татарское национальное искусство, извините меня, это просто неинтеллигентно...Я был совсем другого мнения о Вашей образованности, начитанности, информированности. Советую починить телевизор и смотреть, хоть иногда, на своем родном языке, если Вы еще не разучились его понимать, программу канала ТНВ (ЧТОБ УЖ СОВСЕМ НЕ ОТСТАТЬ ОТ СОВРЕМЕННИКОВ). Вот там Вы и увидите, заодно и узнаете, на чем, на каких инструментах, кроме Вашего любимого инструмента скрипки, играет ФАЙЗРАХМАНОВ. И не только это. И том, как он пропагандирует стихи татарских поэтов. И о том, сколько фольклорного материала он уже "откопал", обработал и предложил, в живом исполнении РОДНОМУ народу. Вам обязательно нужно ликвидировать этот пробел. Не к лицу, дочери знатока фольклора большой величины - Наки Исанбета, позорить память отца.