Родной миф

      Великая Отечественная война, трагедия миллионов людей, стала разменной картой в политических играх, превратилась в своеобразный «ринг памяти». На этом ринге сегодня четыре «бойца», которые во взаимной борьбе конструируют образы войны.
     Первый «боец» – это «память народная»: воспоминания о войне ветеранов, тружеников тыла и других очевидцев того времени. Эта память передается из поколения в поколение и как любое предание имеет тенденцию превращаться в «сказку-быль».
     Конкурентом народной памяти выступает второй боец на ринге – государственная идеология. Государство для легитимации режима или сплочения нации перед лицом опасности часто создает исторические мифы. Верить, хотя бы внешне, в предложенный государством миф является одной из обязанностей граждан. Попытка усомниться может жестко караться (так, в Татарстане в 2010 г. было возбуждено уголовное дело в отношении редакторов журнала, в котором была напечатана пьеса, якобы порочащая честь и достоинство Героя Советского Союза Мусы Джалиля).
     Народная память и государственная идеология существуют параллельно. Государству мало интересны мысли гражданина, если последний исправно выполняет по отношению к нему (государству) свои обязанности. Гораздо опаснее для бюрократии третий боец на ринге памяти – мифы других стран, подкрепленные мощью идеологических машин и, благодаря развитию теле– и радиокоммуникаций, прежде всего Интернета, доходящие до российского обывателя. Скрытые в сюжетах иностранных фильмов коды могут вступить в противоречие с основной идеей «родного мифа».
     Четвертый и самый слабый по силе воздействия на массовое сознание «боец» на незримом «ринге памяти» – историки, которые пытаются воссоздать научную картину прошлого. Ученые являются «поставщиками» строительного материала для государственной идеологической машины, которая «отбирает» нужные ей факты для построения политически «правильного» мифа. «Свободный выход» на массовое сознание «закрыт» государством: учебники по истории – «продукция» не научная, а идеологическая. Более того, исследователь, пытающийся представить обществу идущие «вразрез» с официальным мифом результаты своего труда, может быть подвергнут обструкции не только государством, но и самим обществом. Об этом удачно написал доктор исторических наук В.Б. Кобрин: «…историк, отстаивающий неудобную правду, воспринимается властями или (что еще хуже) обществом как враг, предатель, фальсификатор, в крайнем случае – как недоумок, который «льет воду» на какую-то не ту мельницу».
     С позиций исторической психологии и психиатрии закрепленный в сознании людей миф о «Великой Отечественной» может рассматриваться как комплекс чувства угрозы, формирование которого может быть исследовано при помощи психоаналитического подхода к изучению исторической памяти. Мифическое мышление с его конкретно-чувственными образами (в нашем случае виды парадов, различные символы, песни и т.д.) напоминает парафрению – комплекс, при котором «бред связывается с иллюзиями, когда возникающий чувственный образ имеет какую-то связь с действительностью» (Кемпинский А. Психология шизофрении).
     С позиций логики такое видение прошлого граничит с отклонением, но следует признать, что мифические представления о давно прошедшей войне являются частью духовного мира современного россиянина и позволяют ему находить силы для преодоления реальных жизненных трудностей. Объяснение этого феномена можно найти в работах французского психиатра G. Devereux, который в 1939 г. предложил социальную теорию возникновения шизофрении, которая определялась как дезориентация «в социокультурной среде, находящейся в процессе изменения». G. Devereux утверждал, что шизофренические отклонения идентичны примитивным и архаическим способам мышления, которые предполагают псевдоориентацию в несуществующем сверхъестественном мире, «когда ориентация в реальном мире стала невозможной». В современной России патриотические и националистические мифы быстро приживаются в самых необразованных слоях общества, находящихся на нижних ступенях социальной лестницы и наиболее архаизированных в результате потрясений 1990-х гг.
     Хочется надеяться, что улучшение экономических условий жизни, демократизация общества, а может, и поражение в военном конфликте, спровоцированном, в том числе, и шизоидной идеологией, послужат хорошей терапией для большей части россиян, вернут их к действительности, к решению реальных, а не надуманных проблем. «Вылечившаяся» Германия – хороший пример для «больной» России.

     Александр ОВЧИННИКОВ.