Реформа
2. Анализ ситуации в АН РТ
Прежде чем приступить к основному вопросу о реформировании республиканской Академии наук, следует остановиться на общих сведениях об этой научной организации. Даже из такого беглого обзора можно увидеть некоторые проблемы, существующие в АН РТ.
До принятия недавних решений о сокращениях в Академии наук Татарстана работали около 700 человек (из них 99 человек относились к ее аппарату). Основное ядро научных работников было сосредоточено в 4 институтах (в Институте истории им. Ш. Марджани – 144; Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова – 129; Институте проблем экологии и недропользования – 114; Институте Татарской энциклопедии – 113 человек). Кроме того, существовал еще довольно крупный, ныне уже расформированный, но, кажется, восстановленный заново под тем же названием Институт информатики, где до коллизий его руководства с академическим начальством работали 62 сотрудника, из которых, правда, 61% работников были совместителями. Остальные научные подразделения, непосредственно входившие в республиканскую Академию наук, то есть финансировавшиеся из бюджета этого учреждения, скорее являлись центрами (лабораториями), хотя некоторые из них и именовались громко институтами. Таковых насчитывалось 5 (Институт прикладной семиотики – 19; Центр исламоведческих исследований – 17; Центр семьи и демографии – 12 человек; Центр гравитационно-волновых исследований «Дулкын», сейчас, по всей видимости, именуемый лабораторией «Астрофизика»,– с неизвестной численностью сотрудников; Центр перспективных экономических исследований, уже выведенный за пределы институтов Академии наук. Эта структура институтов и других подразделений АН РТ на сегодняшний день осталась практически неизменной, хотя необходимо отметить, что в настоящее время идет процесс формирования нового Института археологии им А. Халикова за счет выделения из состава Института истории Национального центра археологических исследований и связанных с ними подразделений (всего 31 человек).
Обзор приведенных выше сведений позволяет сделать однозначный вывод: Академия наук РТ прежде являлась по составу основного контингента сотрудников и структуре научных подразделений в целом гуманитарным академическим учреждением. И это не случайно – так было задумано ее отцами–основателями, исходившими из того, что наибольшие проблемы во взаимоотношениях с федеральными академическими учреждениями у Татарстана имеются (и будут) в сфере гуманитарных наук.
Ситуация с общим характером республиканской Академии наук не изменилась и после решения 4 июля президиума АН РТ о предстоящих сокращениях – на сегодня согласованные с руководством нашей Академии наук штаты основных институтов выглядят так: ИЯЛИ – 98, Институт истории – 93, Институт Татарской энциклопедии – 72 человека. Если сюда добавить цифры по Институту археологии и другим подразделениям, чья принадлежность к гуманитарному направлению бесспорна, сделанный выше вывод останется в силе.
Но в республиканской Академии наук уже довольно давно, особенно со времен ухода из жизни ее первого президента М. Хасанова, бывшего, как известно, доктором филологических наук, начала укрепляться тенденция к усилению в ее рамках влияния представителей естественных наук. Отчасти это было связано с тем, что таким образом ее руководство пыталось снять обвинения о «сепаратизме» или, что было еще более опасным, «национал-уклонизме». В этих условиях уже М. Хасанов предпринял ряд мер по «вписанию» АН РТ в федеральное научное пространство. Главным образом оно было достигнуто за счет включения в состав действительных членов и членов–корреспондентов республиканской Академии наук, а также в состав ее руководства, представителей институтов и руководства КНЦ РАН, а также университетов, в российских условиях являющихся федеральными учреждениями. При втором президенте – А. Мазгарове эта тенденция была подкреплена путем включения под «научно-методическое руководство» республиканской Академии наук большого числа федеральных научно-исследовательских учреждений, многие из которых на самом деле были брошенными на произвол судьбы отраслевыми НИИ. Так как АН РТ им реально мало чем могла помочь, данная «уния» была оформлена и через присвоение представителям названных учреждений республиканских академических званий. Логическим завершением всего этого оказались фундаментальные изменения состава президиума – главного руководящего центра АН РТ, который сейчас фактически на 2/3 состоит из лиц, связанных по службе не с республиканскими организациями, а с федеральными учреждениями. А гуманитарные институты Академии наук Татарстана представлены там в единственном числе (директором института истории Р. Хакимовым). Аналогичные изменения произошли и в составе членов нашей академии, где гуманитариев едва ли наберется 1/5 часть, а тех, кто связан непосредственно с республикой по работе, еще меньше.
Получается парадоксальная картина:
а) Гуманитарным большинством научных сотрудников республиканской Академии наук руководят естественники, причем во главе с президентом, возглавляющим не входящий в это учреждение институт;
б) Состав членов данной Академии наук ни в коей мере не отражает структуру ее научных кадров.
Такое положение вряд ли можно считать сколько-нибудь оптимальным для Татарстана, особенно если учесть, что борьба за сохранение федеративного устройства Российской Федерации, в том числе включающей и культурно-идеологическое, историческое (напомню только проблему «единого» учебника истории), конфессиональное и вообще гуманитарное измерения, отнюдь не закончилась, более того, имеет в ближайшем будущем тенденцию к обострению. И в такой ситуации для руководства республики было бы крайне недальновидно упускать из виду особую роль республиканской Академии наук как ведущего центра по выработке общеконцептуальных подходов к отстаиванию долгосрочных позиций Татарстана и его многонационального народа. Естественно, этого можно достичь только при коренном изменении состава президиума АН РТ и состава членов этой академии. На самом деле данный вопрос политический, и выбор варианта изменений в указанных областях будет иметь для республики далеко идущие последствия. Понимает ли руководство Татарстана во всей глубине эту проблему? Не знаю, но в ближайшем будущем мы получим ответ на поставленный вопрос.
Стоит обратить внимание и на отделения АН РТ, но не на территориальные – в отличии от РАН, в нашей Академии наук лишь одно такое региональное отделение – Ульяновское, и оно никакого интереса не представляет – а на научно-отраслевые, которых 7: гуманитарных наук; социально-экономических и правовых наук; медицинских и биологических наук; сельскохозяйственных наук; математики, механики и машиноведения; физики, энергетики и науки о Земле; химии и химических технологий. Отделения АН РТ важны не только потому, что они объединяют действительных членов и членов-корреспондентов соответствующих направлений, но и потому, что через них проводятся выборы (первый этап) новых членов, а также аккумулируются ежегодные отчеты академиков и членов-корреспондентов, входящих в отделения. Руководители отделений – академики-секретари входят в президиум Академии наук Татарстана, то есть участвуют в управлении данным научным учреждением. Именно они должны проводить регулярные (не реже 1 раза в 3 месяца) общие собрания отделений. После пятилетнего срока академики-секретари обязаны отчитаться перед отделением о своей деятельности. Вроде бы тут имеется механизм интеграции специалистов одного или нескольких близких научных направлений, создания, так сказать, «штабов» ученых близких специализаций. Однако все это хорошо на бумаге, а в жизни дела обстоят несколько иначе.
По уставу АН РТ отделения призваны не только «способствовать» фундаментальным исследованиям в масштабах Академии наук, но и должны осуществлять координацию деятельности всех структурных подразделений, учреждений, которые находятся под «научно-методическим руководством» АН РТ (п. 3.6). Так как это свыше двух десятков научных учреждений, подразделений (сведения почерпнуты из сайта Академии наук), данная деятельность отделений по «координации» оказывается весьма объемной. Но есть ли такая «координация» в реальности? Позволю себе выразить сомнения в этом. Почему? Да потому, что вся деятельность отделений построена на общественных началах, у них нет никаких финансовых ресурсов да и организационных возможностей для осуществления «координации» в рамках их научных направлений. К тому же большинство отделений АН РТ «пустые», то есть они под завязку набиты действительными членами и членами-корреспондентами, но за ними нет академических научных подразделений. Так обстоят дела в отделениях медицинских и биологических наук, сельскохозяйственных наук, химии и химических технологий. Еще в одном отделении – математики, механики и машиноведения, вроде бы есть Институт информатики, который, однако, имеет к этому отделению лишь косвенное отношение. К тому же во время недавней «битвы директоров» он был расформирован и, кажется, «собран» заново, скорее всего качественно ухудшившись. Если еще взять отделение социально-экономических и правовых наук, то увидим следующее. Изначально за ним стоял Институт социально-экономических и правовых наук. Но его закрыли уже давно. Созданный затем Центр перспективных экономических исследований АН РТ недавно перебрался под крыло Министерства экономики. Оставшиеся после этого Институт «прикладной семиотики» и маломощный Центр семьи и демографии никакого отношения к экономике и праву не имеют, к социальным наукам их тоже можно отнести с большим трудом.
При таком раскладе возникает достаточно обоснованное мнение о том, что большинство отделений республиканской Академии наук являются не штабами научных направлений, а всего лишь местом «размножения» доблестного отряда членов этого научного учреждения. Мне могут возразить, что через отделения Академии наук Татарстана решаются задачи объединения ученых для решения стоящих перед республикой и республиканской наукой проблем. Но при полном отсутствии у отделений АН РТ ресурсной базы, тем более соответствующих научных структур, это вряд ли возможно. К тому же возникает закономерный вопрос: не слишком ли такое «объединение» затратное, не лучше ли вместо того, чтобы с неясным результатом годами кормить целую сонму академиков и членов-корреспондентов, сразу выделять (через Министерство образования и науки или АН РТ) соответствующие гранты, а затем по результатам работ по ним заплатить? Ясно, что тут есть над чем подумать.
Но в целом при здравом уме «конструировать» в Академии наук Татарстана отделения, за которыми кроме академиков и иже с ними ничего нет, по меньшей мере неразумно. Между тем отделенческая структура рассматриваемой организации – вопрос серьезный, ибо она напрямую влияет на контингент ученых, собираемых в рамках республиканской Академии наук. Поэтому, если начать серьезно размышлять о будущем этого научного учреждения в связке с задачами, стоящими перед республикой, приходишь к закономерному выводу о необходимости масштабного реформирования всей отделенческой структуры данного учреждения. Учитывая, что борьба за национальную идентичность сейчас сосредоточена в области дискуссий вокруг истории (весьма скоро к ним добавится и коллизия, связанная с написанием «единого» учебника истории), в АН РТ можно было бы создать отделение исторических наук. Другим нововведением могло бы стать реформирование отделения социально-экономических и правовых наук, учредив на его основе отделение социальных наук прежде всего для объединения там социологов, политологов, религиоведов, и частично юристов. Однако при этом возникает необходимость формирования в рамках АН РТ новых исследовательских центров. Что, впрочем, вполне возможно при грамотной расстановке кадров и в рамке существующих штатов. Но один фундаментальный вопрос тем не менее остается: что делать с уже набранным в республиканскую Академию наук контингентом его членов, состав которых является архаичным и входит в явное противоречие с теми задачами, которые стоят сейчас перед республикой? Единственный выход в данном случае тот, о котором президент РАН В. Фортов заикнулся на встрече с президентом РФ В. Путиным – сделать стипендии членов республиканской Академии наук срочными, сохранив сами звания. При этом только возникает возможность ротации в составе академического сообщества. И это направление могло бы стать одним из существенных элементов будущей концепции реформирования АН РТ.
Особая проблема – грантовая система республиканской Академии наук. По большому счету ее нет, и планировавшийся фонд науки в республике так и не был создан, а те довольно значительные средства (около 30 млн. рублей), которые при М. Хасанове использовались в грантовых целях, были затем АН РТ утеряны. И к настоящему времени сложилась такая ситуация, что грантовая система нашей Академии наук существует только в связке с российскими научными грантовыми фондами (РГНФ, РФФИ) (по принципу 50:50). Даже неосведомленному человеку понятно, что такое положение – далеко не лучшее. Прежде всего потому, что в стране подлинного федерализма нет и федеральный центр упорно гнет унитаристскую линию. В том числе и через политико-идеологический концепт формирования «российской нации» (см. например, положение, присутствующее в «Концептуальных основаниях» нового «единого» учебника истории: история православия там «должна излагаться система и пронизывать все содержание учебника»). Понятно, что в этих условиях сторонники обозначенной выше линии – а они сейчас в центре сильны – будут всячески препятствовать разработке тем, в том числе и исторических, способствующих становлению концептов, направленных на развитие федералистского мышления. Но дело не только в этом. При отсутствии у нас собственной грантовой системы мы фактически и итоги исследований по естественно-научным направлениям делаем легко доступными для конкурентов. Между тем некоторые наши наработки, например, имеющие отношение к нефтехимическому профилю, не помешало бы в первую очередь использовать для собственных нужд, для повышения конкурентоспособности собственных корпораций. Не будем забывать, что так в мире поступают все. Это не значит, что найденным у нас потом нельзя будет поделиться с другими компаниями. Можно, но за большие деньги и после первоочередного обеспечения своих нужд. Все сказанное – элементарно, но весьма и весьма существенно, если, конечно, думать о будущем.
Но кроме сказанного есть еще, так сказать, будни существующей сейчас организации грантовой системы в республиканской Академии наук. Но положение дел в этой сфере анализировать практически невозможно: вся информация о выдаваемых через нашу Академию наук грантах – сфера совершенно закрытая, недоступны даже первичные данные о распределении грантовых сумм по основным научным направлениям – гуманитарных и естественных наук, не говоря уже о более детализированных сведениях (кому, на разработку каких тем, сколько выделено средств, почему именно на эти темы и т.д.) Знание об этих аспектах распределения грантов (общая сумма, напомню, немалая – около 60 млн. рублей) раскрыло бы много интересного о нефасадной стороне деятельности действующего руководства АН РТ, особенно некоторых из них. Но такой анализ – дело будущего, хотя я бы настоятельно рекомендовал аппарату президента Татарстана предметно поинтересоваться и этим вопросом.
Пока же хочется обозначить две проблемы, уже сегодня требующие обсуждения в связи с грантовой политикой, проводимой республиканской Академией наук. Первая из них заключается в следующем: распределение академических грантов сегодня фактически происходит на основе решений созданных при АН РТ комиссий, в составе которых ученые из академических институтов практически не представлены (во всяком случае, так дело обстоит в сфере гуманитарных наук), вообще, состав этих экспертов неизвестен. Если сюда еще добавить фактор влияния на грантовую политику московской стороны, а также академической бюрократии, мало что понимающей в тонкостях научных вопросов, подлежащих изучению, например, по историческому направлению, круг замыкается – гранты получают далеко не те исследователи, которые занимаются первостепенными для республики проблемами. Этот пункт можно было бы и конкретизировать, но не в газетной публикации. Вторая проблема: ключевыми элементами грантового распределения средств являются суммы грантов и механизм принятия решения об их выделении. Суммы академических грантов, выделяемых сейчас через АН РТ, слишком маленькие, и основная часть их уходит на зарплату ученым, к тому же они выделяются на короткие сроки (1 – 2 года), за которые хорошие исследования сделать невозможно. Что касается принятия решения о выделении грантов, то лучше бы этот механизм сделать «легальным», а не «серым», как сейчас. Во-первых, можно было бы имеющиеся средства распределять по институтам, которые могли бы затем сами принимать решение о выделение грантов (на конкурсной основе) через свои ученые советы. В институтах точно знают, в каких исследовательских областях есть проблемы, что надо изучать. Во-вторых, можно пойти и путем создания республиканского фонда науки, управляемого специальным государственным агентством (структурой, ведомством), способным привлекать для экспертизы поступающих предложений ведущих ученых со всей республики (в том числе и работающих в АН РТ). Подобная структура есть в Финляндии, поэтому при принятии этого варианта ее опыт подлежит изучению (соответствующие материалы на английском языке мною были получены и переданы в свое время в республиканскую Академию наук).
Как видим, в АН РТ есть что реформировать. На самом деле мы обсудили ещё не все вопросы, без решения которых нормальная работа республиканской Академии наук не получится.
Дамир ИСХАКОВ,
доктор исторических наук,
академик РАЕН.
(Продолжение следует.)
Прекрасный обзор ситуации. Спасибо.
Дамир, всего один коммент. Два варианта. Во-первых, вы неправильно расставили акценты, во-вторых - татары не интересуются такой темой, а жаль. Но думаю, надо продолжать развивать эту тему. Хотя и не согласен с вашими умозаключениями.
Да всё правильно он написал. А резюмируя(хотя у Д.И. продолжение следует),отметим следующее. Надо в АН РТ финансировать гуманитарное направление, связанное с прошлым настоящим и будущим РТ и её этносов, а также экологические, агрономические, биологические исследования природы края. В этом заинтересованы все жители республики. Специфику республики в научном смысле сопровождать больше никто не заинтересован. А технари пусть добывают средства у бизнес структур и в федеральных источниках. Там полно желающих организовать финансовые потоки.