27 ноября 2024 г. независимая общественно-политическая газета
Главная Общество Путь к политической нации (ч. 3)
Рубрики
Архив новостей
понвтрсрдчетпятсубвск
      1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031     

Путь к политической нации (ч. 3)

28 июня 2012 года
Путь к политической нации (ч. 3)

 4. Urbi et orbi
 

     Стремление заглянуть в будущее, как известно, дело неблагодарное. Не случайно один из современных западных исследователей предупреждает: «…Мы не можем подумать, что наше настоящее будет означать для наших потомков… нам трудно представить, что в будущем сочтут важным, а что нет». Имея в виду деятельность по сознательному выстраиванию желаемого будущего, он делает пессимистическое заключение о том, что у нас нет оснований действовать в этом направлении. Если исходить из сказанного К. Коукером, предлагаемое ниже вообще не имеет смысла. Но, во-первых, этот анализ даже в случае простого перебора вариантов грядущего может быть полезен, ибо позволяет лучше понять возможные направления предстоящих изменений в обществе. Во-вторых, такое обсуждение можно рассматривать и как некое интеллектуальное развлечение в накрывших нас с головой карнавально-сабантуйных реалиях для способных размышлять, имеющего самостоятельное значение.
      На самом деле в человеческих сообществах, будь то на уровне государственных структур или общественных организаций, не говоря уже об отдельных индивидах, идут постоянные процессы выработки проектов будущего с определением путей их достижения. Хотя, конечно, для больших систем, таких как целые общества, такое проектирование сопряжено с необходимостью учета слишком большого числа факторов, что связано с громадными трудностями и не всегда дает однозначный результат. Но даже при этом остается место для концептуальных набросков, позволяющих сквозь магический кристалл, создаваемый силой мысли, разглядеть контуры грядущего. Поэтому, в отличие от названного выше автора, я считаю, что у нас есть основания просчитывать вариант будущего и рассматривать конкретные пути достижения оптимального для татарского сообщества будущего.
      Главный вопрос, который нам предстоит обсудить, может быть сформулирован следующим образом: каким образом из нынешней рыхлой татарской массы создать истинную политическую нацию, базирующуюся на гражданском обществе, способную раз и навсегда взять свою судьбу в собственные руки?
      Не буду скрывать, в силу ряда обстоятельств найти ответ на поставленный вопрос будет весьма и весьма непросто, не случайно все обсуждения, которые велись и ведутся в татарском мире по этому поводу, до сих пор ничего не дали. Полагаю, что для выхода на более конкретный результат вначале надо бросить беглый взгляд на наше советское прошлое и не слишком еще большой постсоветский этап динамики татарского общества. Это позволит лучше понять, что же происходило с татарами после 1917 года, начавшими так хорошо на старте во второй половине XIX – начале XX вв.
      Кто знаком с особенностями советского нациестроительста начиная с первых лет коммунистического правления, тот знает, что татары с их «автономным» статусом, несмотря на значительное экономическое развитие Татарской АССР (к концу 1980-х годов ее экономический потенциал равнялся совокупному потенциалу всех трех прибалтийских республик), в иерархии «советских» наций занимали даже не второразрядное, а скорее третьеразрядное положение, уступая пальму первенства не только «каркасному» этносу страны – русским, «союзным» нациям, но и другим этническим группам (например, евреям). И в период существования СССР при проведении в стране «большой политики» к татарам и их политическим деятелям правящая коммунистическая элита государства никогда серьезно не относилась, обихаживая и всячески ублажая другие национальные общности. Часть вины за такое положение татар, несомненно, ложится на них самих из-за их чрезмерной даже по советским меркам уступчивости, граничащей с трусостью. Это стало особенно ясно во время революционного перелома рубежа 1980 – 1990-х годов, ибо как только татарские массы начиная с эпохи горбачевской перестройки и начавшейся демократизации пришли в движение и политизировались, создав свои общественные организации, способные оказывать серьезное влияние на властные органы Татарстана, номенклатура в республике сразу повернулась лицом к национальным потребностям. В итоге начиная с конца 1980-х годов в политической жизни республики произошла реальная демократизация и начала формироваться подлинная многопартийность, основанная на консолидации разных политических сил, в том числе и тех, кто отстаивал татарские интересы. В результате татарский фактор в России стал играть достаточно заметную роль, татар если и не начали любить, то начали уважать, понимая необходимость считаться с ними. В конечном счете, хотя этот процесс в начале 1990-х годов был еще только на самой начальной стадии, институционизировавшаяся в парламенте Татарстана как самостоятельная политическая сила протатарская группировка, опиравшаяся на весьма активные национально-общественные объединения, смогла перед федеральным центром поставить и весьма успешно отстаивать целый ряд требований, связанных с продвижением политических и этнокультурных интересов татар. Это на самом деле означало восстановление прерванного еще в 1920-х годах процесса становления татарской политической нации, вылившееся в изменение статуса Татарстана, получившего существенные политические, этнокультурные и иные права. Дальше, при нормальном ходе событий, татарской нации предстояло пройти тот же путь, который, к примеру, прошли каталонцы и Каталония в рамках Испании. Однако с этим ничего не получилось в связи с особенностями общей политической динамики российского общества в последнее десятилетие.
      Как известно, демократический подъем в России постсоветского периода продолжался совсем недолго, сменившись в конце концов возвратом к традиционному для российского общества авторитаризму. Когда система правления да и политическая сфера в целом оказались под контролем узкого круга лиц, за спиной которых стояли невиданно обогатившиеся в те годы новые богатеи. В Татарстане общая ситуация была точно такой же, может быть, с рядом элементов местной корпоративности полуазиатско-байского типа. Затем в стране вообще укрепилась тандемократия с резким усилением во власти роли выходцев из российских спецслужб и групп, близких к ним. Все это в конечном счете привело к возврату российского общества к привычному правлению корпоративно-клановых структур, опиравшихся на растущий традиционализм. Татарстанское сообщество скатилось туда же. Ярким доказательством именно такой его динамики является возврат в нашей республике политической элиты к булгаризму и исторически тесно связанному с ним исламскому традиционализму.
      А что народ? Народ российский, осознав общий тренд, характерный для российского общества в целом, ушел в привычную для него нишу частной жизни, перестав участвовать в политической жизни как активная сила и впав в целом в тупо–мерцательное состояние. Татары повторили этот же путь. Не вставшая толком на ноги татарская политическая нация опять распалась и деструктурировалась, реальные политические рычаги оказались полностью сосредоточенными в руках правящей республиканской бюрократии, выстроенной в виде филиала «Единой России» и федеральной властной системы. Закончилось это тем, что в республике парламентская и даже общественная деятельность превратились в декоративную фикцию, а авторитаризм власти усилился, став доминирующим, в политической жизни республики. Постепенно в Татарстане демократические общественно-политические организации дошли до состояния полного упадка, а близкие к власти национальные объединения были включены фактически во властную систему, правда, скорее в роли пятого колеса в телеге. Надо тем не менее иметь в виду, что даже в условиях полного огосударствления общественной жизни в республике из политической сферы ее татарское составное полностью не ушло, оказавшись под жестким контролем правящей бюрократии, использующей данный сегмент в собственных интересах. В этих условиях татарстанское сообщество до крайности атомизировалось, а распавшаяся на составные элементы татарская политическая нация, представляющая ныне жалкое зрелище, исчезла с политической арены, превратившись в рыхлую массу, превратившись в бездумного потребителя масс-культуры или низкопробного «мечетного» ислама. Такое состояние «подмороженности» татар, как и в целом российского общества, сохранялось буквально до недавнего времени. Более того, летаргический сон татар оказался особенно продолжительным и не прервался и поныне.
      Однако описанное состояние даже в таком инертном обществе, как российское, оказалось не вечным. Несмотря на свою политическую оболочку в виде нескончаемой тандемократии – похожая система в некоторых латиноамериканских странах, как помнится, просуществовала много лет – в России в последнее десятилетие происходили процессы внутренних изменений, главным образом, в крупных городах. Их результаты, связанные с формированием в российском обществе новых социальных групп, мы воочию увидели в ходе последних выборных кампаний и последовавших затем выступлений внезапно появившейся оппозиции. Правда, несмотря на все «марши миллионов», это новая сила пока оказалась неспособной опрокинуть сложившуюся в России властную систему. Тем не менее под воздействием оппозиции российское общество оказалось в подвешенном состоянии – желающих изменений в нем достаточно много, причем среди политически и социально наиболее активных групп, но не настолько, чтобы декларируемые ими планы по переходу в желаемое будущее реализовались быстро.
      А что с татарами и Татарстаном? А то, что татары, как уже не раз бывало в истории, опять оказались заложниками всей этой весьма трагической для российского общества ситуации. В нашем родном Татарстане, как мы уже все видели, оппозиция оказалась настолько слабой, что ее разве что можно увидеть через лупу. Татарские же оппозиционеры вообще свелись к нескольким довольно шумным, но политически совершенно недалеким личностям. Если учесть, что в масштабах России татар от общего числа населения страны менее 4%, а политическая элита Татарстана слишком тесно интегрирована в общероссийскую политическую систему, сколько-нибудь удачного выхода для татарского общества из этого весьма странного состояния вообще не просматривается. Но, с другой стороны, сидеть сложа руки для татар вряд ли полезно, так как созревающие внутри российского общества процессы при благоприятных условиях могут начать раскручиваться весьма быстро. И тогда не готовое к ним татарское общество и его политические лидеры в очередной раз могут оказаться у разбитого корыта.
      Что же делать, чтобы подобный сценарий не реализовался?
 

Дамир ИСХАКОВ,
доктор исторических наук.
(Продолжение следует.)

Продолжение. Начало в №19, 20.


Комментарии (14)
Гость, 29.06.2012 в 03:18

"Если русским предоставить выбрать себе предводителя, они выбирают самого лживого, подлого, жестокого... Вместе с ним они убивают, грабят, насилуют, впоследствии сваливают на него свою вину. Спустя время церковь провозглашает его святым."

— Михаил Салтыков-Щедрин

Гость, 29.06.2012 в 14:09

то-то они все время в церкви околачиваются оба

Гость Муса, 29.06.2012 в 15:19

А ведь еще какие-то 15 лет назад тот же ДИ предрекал татарской номенклатуре блестящие перспективы в нациестроительстве. Плохой вы провидец, господин Исхаков.

Misharin2006, 30.06.2012 в 12:10

Адекватный автор, приятно читать. Жаль, что таких мало среди татар.

Гость, 01.07.2012 в 13:07

Вот эти отрывки из Дамира Исхакова о чем говорят:

дело неблагодарное/ бросить беглый взгляд/ с рядом элементов местной корпоративности полуазиатско-байского типа./ Татарстанское сообщество скатилось к булгаризму и исторически тесно связанному с ним исламскому традиционализму./ татары опять оказались заложниками/.

Об умственном недоразвити самого Исхакова, т.н. политтехнолога. Если бы у него был умишко, он бы разрабатывал и предлагал пути, а он занимается, как уже не один десяток лет, «неблагодарными прогнозами», «беглыми взглядами» , осуждением булгаризма, исламизма и возвеличиванием своего чингисхановского прошлого.

Гость, 01.07.2012 в 16:44

Дамир Исхаков сочинил родословную Шаймиеву, где доказал, что Шаймиев - прямой потомок Чингисхана! За это Шаймиев ему открыл его Центр, дал штат сотрудников, бюджетные деньги.

После этого факта для меня Дамир Исхаков - не ученый, а обыкновенный лизоблюд

Almas, 02.07.2012 в 19:50

Ладно, еще если лизоблюд, что лижет у собственных «ханов», хотя конечно и это мерзко, но как бы не случилось так, что лижет у чужих «князей».

КРЯШЕН, 04.07.2012 в 22:16

Вы татары-агаряне забываете один простой факт - вы оккупанты земли нашего КРЯШЕНСКОГО народа.

Мы несколько веков вынуждены были терпеть басурманское иго, пока нашу родную землю не освободили войска под руководством Его Величества Царя Ивана Грозного.

Татарские нацисты живут на подачки из бюджета США. Это всё на что способен ваш гнилой арабизированный народец?

СЛАВА РОССИИ!

Гость, 05.07.2012 в 03:30

В основу всего жизненного бытия русского человека заложен чисто женский характер. Именно отсюда вся деятельность русских не направленная к созиданию чего-либо оригинального самобытного, без каких-либо идей целей, типичных для мужского ума, зато много подражательства, приспособленчества заимствований присущих женскому. И именно отсюда склонность к бесконечной болтовне и пересудам.

КРЯШЕН, 05.07.2012 в 12:23

Вы забываете, что живете у гостях у КРЯШЕНСКОГО народа. Татары - гнилой арабизированный народец.

Долой татарский нацизм и исламизацию!

СЛАВА РОССИИ!

Тимерче, 06.07.2012 в 21:37

Машанов . профессор Казанской духовной академии. «Записки миссионера» 1875
В громадном большинстве крещеных с трудом можно отыскать христианские понятия, им почти неизвестно христианство, как учение веры. Положим, и русский крестьянин мало знает христианство со стороны его догматического учения, но зато у него есть запас знаний религиозно-легендарных, (То есть таких. л)с» снтц. события смешаны с апчщшфическилт или измышленными) а .жогда и богатый запас сведений из св. истории. Напрасно мы стали бы искать среди крещеных легенды с христианским характером; место их заступают легенды мухаммеданского характера и происхождения. Много раз я задавался вопросом, в чем же собственно состоит христианство у крещеных? Я вступал с ними в разговоры о тех или других религиозных предметах с целью испытать их в знании веры, и на все свои вопросы получал один прискорбный ответ: «где нам знать это». огда я сообщал им самые элементарные сведения из области религии, они обыкновенно говорили: «мы до сих пор еще этого не слыхали». Всего печальнее то, что они не знакомы с учением церкви о таких пунктах веры, которые преимущественно подвергаются нападению со стороны мухаммедан, например с учением о Божестиве Христа, с учением об иконах и т. п. Так в д. Томасовом Починке один крещеный спросил меня, указывая на икону: «неужели это - Бог? Мухаммедте говорят, что русские почитают иконы Богами»... Что показывает подобный вопрос,, как не самое крайнее незнание христианства?
«Они крестились, не будучи нисколько знакомы с истинами веры и по крещении не усвоили их. Между мухаммеданами и крещеными ходят легенды о характере первоначального обращения казанских инородцев в христианство самого возмутительного свойства. Так многие крещеные казанских инородцев в христианство, рассказывали мне, что царь Иван Васильевич Грозный приказывал сажать татар в бани, наполненные дымом, и там морить их голодом до тех пор, пока они не изъявляли согласия на принятие христианства. онечно, подобная легенда составлена татарами из вражды к христианству. Но все-таки они должны иметь некоторую долю правды, иначе нельзя объяснить их большую распространенность между крещеными (Подобный именно взгляд на способы обращения татар к христианству существует и между-крещеными деренни «Три сосны».) и убеждение в истине лиц, даже совершенно не сочувствующих мухаммеданам. А при таком насаждении христианства не могло быть у крещеных достаточных сведений о вновь принятой религии. Они крестились не потому, что видели его превосходство пред мухаммеданством, а потому, что их побуждали креститься часто внешние обстоятельства. А как могли родители, нснаученые сами должным образом истинам веры, передать эти истины своим детям? Потомки не получали, естественно, никакого религиозно-христианского воспитания от своих предков. Но этого еще мало. Мало знакомые с христианством, первые крещеные были достаточно знакомы с мухаммеданством. Само собой разумеется, что родители, не будучи в состоянии сообщить своим детям христианских религиозных понятий, не могли в тоже время оставить их без религиозного воспитания и воспитывали их в мухаммеданстве.

….
Русский крестьянин всегда смотрел и смотрит на татарина, хотя бы и крещеного, как на человека низшего по происхождению. Даже в настоящее время часто можно слышать суждения русских крестьян, где они с высоты . величия смотрят на крещеных. Такая судьба обыкновенно постигает отношения между народом победителем и народом побежденным. Это исторический закон, который обнаруживается при всех завоеваниях. Возьмите историю любого народа-завоевателя, посмотрите на отношение его к завоеванным народам, и вы увидите проявление этого закона. Впрочем, нам не нужно обращаться к другим народам, искать там аналогий и по ним заключать об отношениях русских к татарам крещеным. Это легко может видеть каждый. Стоит только ему несколько времени пожить в деревни, население который состоит из русских и крещеных для того, чтобы убедиться в справедливости сказанного. В такой деревне каждый день можно услышать брань русского крестьянина, рассердившегося на крещеного, - брань вроде следующей: «татарская лопатка, татарская собака» и т. п. Что это означает, как не то, что русский крестьянин в своем собственном мнении ставит крещеного несравненно ниже себя и вследствие этого величает его с*** и прочими оскорбительными прозваниями. Здесь некоторый род презрения относится не к религии, а к национальности. Татарин, во мнении русского мужика, всегда останется в некотором унижении, несмотря на принятие им христианства. Мне приходилось слышать, как русскими крестьянами открыто было высказываемо мнение, что крещеные, во всяком случае, ниже русских. Так однажды я с одним сельским учителем из крещеных, женатым на крещенской же девице, пришел в гости в дом одного русского крестьянина в Верхнем Машляке. Тут было человек семь гостей, между которыми были и крещеные. Стали обедать. Во время обеда хозяин и говорит учителю: «зачем ты женился на крещенке? Ведь ты учитель, за тебя могли бы отдать замуж и русские; учителю-то как-то и неприлично жениться на крещенке». Понятно, какое впечатление должны были произвести на крещеных эти слова русского. А о чем свидетельствует тот факт, что русские почти никогда не женятся на крещеных женщинах? Объяснять это различием языка не вполне удовлетворительно. Русские, живущие вместе с крещеными или вблизи их, 'все говорят отлично по-татарски. Из бесчисленного множества русских, живущих в крещенских деревнях, мне не случалось встретить ни одного, который бы не говорил по-татарски. Различием одежды и строя домашней жизни также нельзя объяснять отсутствие браков между русскими и крещеными, потому что крещеные не особенно сильно привязаны к своей одежде; проживая среди русских, они иногда начинают носить русскую одежду. Что же касается домашней жизни, то неужели крещенская женщина, проживая с полгода в русском дом, не могла бы привыкнуть к русскому домохозяйству, уловить те отличительные черты в хозяйстве, которые ей нужно изменить. онечно, никто не станет спорить, что различие языка, одежды и образа жизни служат препятствиями при заключении браков между русскими и крещеными. Но мне кажется, что одними этими причинами нельзя совершенно объяснить полное отсутствие подобных браков. Главную причину этого нужно искать в том мнении, какое имеют русские о крещеных. Национальная гордость русских, если не стоит здесь на первом плане, но все-таки занимает видное место в ряду этих причин. Но если русский простолюдин так высокомерно относился к крещеным, то люди, занимающие тот или другой чиновнический пост, отвращали крещеных от себя и от русских вообще своим жестоким обращением взяточничеством, которому особенно подвергались инородцы и, в частности, татары. Не зная русского языка, запуганные русским чиновничеством, почти беззащитные de facto пред высшим начальством, они несли тяжкое иго чиновничества, проклиная чиновников и в лице их всех русских. Печально было положение крещеных в прежнее время. Ныне открылись для него, по крайней мере, средства кое-как защитить свою личность и собственность от хищнического набега чиновников; но что было прежде во время деспотизма чиновничества? рещеные молча страдали,.но в душе проклинали все русское.»


При таких отношениях между русскими и крещеными, конечно, не могло быть никакого доверил со стороны последних к первым. Все более или менее имеющее интерес, крещеный старался скрыть от русского; дружеская, откровенная беседа, которая велась между крещеными, тотчас прекращалось при появлении в среду их русского. Все заставляло крещеного постоянно бояться русских, и в разговоре с ними быть осторожными, как обыкновенно бывают осторожные люди, когда замечают около себя присутствие какого-нибудь шпиона или опасного человека. У крещеных даже составилось особенная, специально назначенная для этой цели, предупредительная фраза. огда крещеные замечают, что русский, присутствующий между ними, понимает по-татарски, то тотчас стараются предупредить Друг друга, следующий фразой: чабатасы тшиек (чабата - лапти и тишек -дыра). Фраза эта сама по себе не имеет смысла, а составлена единственно с целью предупреждения, потому что сказать по-татарски: ул татарча бля (он по татарский знает) было бы нелепо -русский понял бы предупреждение И вот изворотливый ум крещеного придумал эту спасительную фразу. Она, по моему мнению, очень важна. Если бы даже не сохранилось никаких указаний на отношения между собой русских и крещеных, то одной этой фразы достаточно, чтобы понять, что отношения русских к крещеным были самые нелюбезные, и возбуждала в крещеных постоянно опасения перед русскими.
Такие отношения русских к крещеным, конечно, не замедлили вызвать ненависть со стороны последних, - ненависть, которая по большей части скрытно таится в душе крещеного, но иногда обнаруживается и явно. Питая ненависть к русским, крещеные, само собою, разумеется, встречали со стороны их еще большее нерасположение к себе. Еще доселе, живя постоянно среди Мухаммедам, многие русские не едят вместе с ними. Тожесамое я встречал и в тобольской губернии только в гораздо больших размерах. Там русский ни за что не позволит есть мухаммеданину из той посуды, из которой он ест сам, а употребляет для этого какую-нибудь дрянную' посуду, например, ту, которая назначена для кормления кошек, собак и пр. Такое презрение русских к мухаммеданам возбуждает в последних сильное нерасположение к первым. Это нерасположение у мухаммедан к русским продолжается и по принятии христианства, вследствие чего между русскими и крещеными "воцаряется взаимная ненависть, которая обнаруживается при всяком удобном случае. Даже живя в одной и той же деревне, русские и крещеные никогда не отличаются особенным расположением друг к другу. Во время праздников они редко ходят в гости друг к другу. Разве только под влиянием всепримиряющей водки русский человек зайдет в гости к крещеному, вообще же редко можно увидеть русского в гостях у крещеного и наоборот. Между тем все русские.знают по-татарски, следовательно, могли бы вести время в дружеском обществе. Очевидно, затаенная неприязнь препятствует им сблизиться меж собою. Эта неприязнь часто высказывается открыто с той и другой стороны, на словах и на деле. Так, живя в Шемуртбашах, я не раз слышал как русские бранили крещеного - полевого (Полевой это человек, который избирается известною деревнею на лето с целью осматривать поля и пригонять к старосте захваченный на поле скот. Староста взыскивает с хозяина загнанного скота 5O коп. в пользу общества.) за то, что он загонял скот только у русских, а крещеных отпускал на волю. При этом русские не пропускали случая, чтобы не побранить жесточайшим образом всех крещеных и мухаммедан вообще. Во всех поступках русских проглядывало явное нерасположение к крещеным. Это нередко выводит крещеных из терпения и заставляет их принимать те или другие меры к ограждению себя от русских. Иногда положение крещеных, особенно если в деревне большинство русских, бывает очень невыгодно. Мне рассказали, д. Томасов Починок образовалась именно вследствие неприязни между русскими и крещеными. рещеные д. Томасова Починка раньше жили д. Янцыварах, где очень много было русских. Там между ними происходили постоянные, враждебные стычки, наконец, крещеные, натерпевшись вдоволь разных притеснений от русских, вынуждены были переселиться и поселились лет 75 назад вблизи мухаммедан, как своих единоплеменников, в' надежде встретить в них дружеское и родственное сочувствие, несмотря на то, что для поселения крещеных было отведено место в трех верстах от Мухаммеда некой деревни Машляк, с которой теперь Томасов Починок составляет одну деревню. Таким образом, вражда русских была причиною, что крещеные, поселились на месте самом невыгодном для христианства, потому что в Томасовом Починке и в окрестностях этой деревни живут все мухаммедяне, а между тем сама деревня Томасов Починок очень небольшая. Нужно удивляться, как здесь крещеные до сих пор не отпали от христианства и сохранили к нему некоторую долю привязанности. ,
Но если русские питают ненависть и вражду к крещеным с своей стороны не медлят отплатить русским той же монетою, т. е. за вражду враждой, и если крещеному удастся чем-нибудь повредить и отомстить русскому, то это как-то особенно радует его. Так однажды несколько крещеных с особенным удовольствием рассказывали мне, как они поймали и побили русских мужиков и их жен, пришедших на участок крещеных за ягодами. В заключение рассказа крещеные прибавили: «досталось же этим русским - кяпирам» (неверующим) (Это название очень характеристично в устах крещеного. Русские в глазах крещеных -- неверующие, как называют русских только мухаммедане.) Вот еще другой факт, свидетельствующий о ненависти крещеных к русским: - когда крещеные услышат пение русских, то обыкновенно говорят: «вон закричали русские свиньи».

Тимерче, 06.07.2012 в 21:52

А. В. Кобзев
к.и.н., ст. преп. УГПУ, Ульяновск

Мусульмане Симбирской губернии в XIX — начале XX вв.и политика их христианизации

На протяжении второй половины XVI — конца XIX вв. христианизация нерусских народов Среднего Поволжья и Приуралья была ключевым моментом религиозной политики православного государства. Она влияла на динамику религиозных верований и на развитие этнических процессов в регионе. Благодаря христианизации в Среднем Поволжье и Приуралье в корне изменилась общая конфессиональная ситуация. Так, в православную веру были обращены финноугорские народы и часть тюркоязычных (чуваши), появилась этноконфессиональная группа крещеных татар. В культуре местных народов сложились различные виды православно-языческого и язычески-православного синкретизма.i

Обострение вероисповедного вопроса в Российской империи исторически приходится на 30–50 е гг. XVIII в., когда для распространения христианства в Среднем Поволжье и Приуралье была организована Новокрещенская контора. В это время православная вера насаждалась насильственно: разрушались мечети мусульман и капища язычников, активно использовались меры социального и экономического давления (например, не желавших креститься заставляли платить налоги за новокрещенцев).ii Все это вызывало сопротивление, и, по словам Р.Г. Кузеева, во второй половине XVI — конце XIX вв. в Среднем Поволжье и Приуралье находились в противостоянии и борьбе две тен­денции: ”этнокультурной интеграции и ассимиляции и сохранения и развития этничности”iii.

Борьба за право свободно исповедовать свою веру в это время проявилась в религиозных движениях, была частью крестьянской войны под руководством Е. Пугачева; наконец, предоставление свободы вероисповедания являлось одним из главных требо­ваний нерусских подданных в наказах Уложенной комиссии.iv Кроме того, многие новообращенные христиане продолжали придерживаться обрядов своей веры, и, по сути, возвращались в прежнюю религию, а некоторые из них переходили в ислам. Так, вследствие насильственного насаждения христианства часть чувашей, не принявших православной веры, обратилась в ислам, и впоследствии растворилась среди татарского населения. Начало этого процесса приходится на 40 е годы XVIII векаv. По мнению ряда исследователей, исламизация чувашей-язычников и православных была своеобразным анти­христианским протес­том, направленным против национально-коло­ниального угнетения”vi. В источниках свет­ского и духовного происхождения эти явления получили обобщенное название ”отпаде­ние”. В конце XVI — начале ХХ вв. ”отпадения” были характерным явлением для этно­конфессиональных процессов в Среднем Поволжье и Приуралье.

В XIX столетии в некоторых губерниях Среднего Поволжья и Приуралья периодически возникали ”отступнические” движения нерусского населенияvii. В Симбирской губернии произошло несколько подобных движений крещеных татар, к которым нередко присоединялись крещеные чуваши. В многочисленных прошениях на имя государя императора они ходатайствовали об исключении из православной веры и регистрации в мусульманских приходах.

Первое ”отступническое” движение на территории Симбирской губернии произошло в 1827 г. В нем приняли участие крещеные татары 138 деревень Свияжского, Цивильского, Тетюшского, Буинского, Симбирского и Ставропольского уездов Казанской епархии, которые ходатайствовали о разрешении перейти в ислам, как в религию, более свойственную татарам.viii В местных архивных материалах это движение отражено фрагментарно. Например, в деле об ”отпавших” крещеных татарах д. Ура­зовка Карсунского уезда попутно сообщается об участии в движении 1827 г. шестнадцати буинских татар, которых предполагалось сослать в отдаленные монастыри за ”неотречение от магометанского закона”.ix С 1827 по 1855 годы в Симбирской удельной конторе и палате уголовного суда рассматривалось дело об ”отпавших” крещеных татарах д. Новые Ишли Буинского уезда. За 28 лет участники движения 1827 г. умерли, а их потомки впоследствии были выселены в Самарскую губернию в села Михайловка и Марьино.x Из ряда судебно-след­ственных дел, возбужденных в 30 х гг. XIX вв. по фактам неисполнения православных обрядов крещеными татарами, известно, что в движении 1827 г. участвовали некоторые крестьяне селений Кошкувай, Большая Акса, Шихирданы Буинского уездаxi.

В 30–40-х гг. XIX в. ”отпадения” охватили не только крещеных татар, но и другие народы Среднего Поволжья, обращенные в православную веруxii. Новые ”отпадения” отличались более осознанным уклонением от исполнения христианских обязанностей и более упорным сопротивлениемxiii. В это время в Симбирской губернии крещеные татары девяти различных селений Симбирского и Буинского уездов, желая стать ”легальными” мусульманами, отказывались от православной веры, подавая ревизские сказки с татарскими именами вместо русских.xiv Власти пытались вернуть ”отпавших” крещеных татар в православную веру, переселив их в старорусские селения, но безуспешно. ”Отпавшие”, как могли, сопротивлялись насильственной высылке из родных селений — возвращались в прежнее место жительства, пускались в бега.xv Спустя три десятилетия 10 марта 1875 г. симбирский губернатор И.П. Долгово-Сабуров писал, что крещеные татары, ”возвратившиеся в магометанство”, хотя и были выселены в старорусские селения, но и здесь, по ряду причин, ”не слившись с остальным населением … живут особняком, сохраняя свои магометанские верования”.xvi Так, ”отпавшие” крещеные татары осознавали себя мусульманами, что выражалось в своеобразном мученичестве за мусульманскую веру.xvii Например, братья Акимовы из д. Уразовка Карсунского уезда называли себя некрещеными татарами и считали лучшей участью ”быть сосланными в Сибирь”, нежели остаться ”среди русских в Студенце”.xviii Такой же смысл в свои показания вложил крестьянин д. Большая Акса Аксян Ахтямов, сосланный за ”отпадение” в уничтоженный Тагайский городок. На следствии в 1843 г. он заявил, что ”… крещеным никогда не был и русским именем не звался… и быть христианином не согласен, лучше почитает для себя идти в Сибирь”.xix Кроме того, своё переселение некоторые из крещёных татар расценивали, как испытание на преданность мусульманской вере. Так, переселенец Зедихан Гафаров на допросе 29 января 1846 г. объяснил: ”… правительство … не признав нас действительно крещеными, распорядилось о переселении в старорусские селения не для того, чтобы принуждённо ввести нас в христианскую веру, а не обратимся ли мы в оную по времени самопроизвольно”, поэтому он и отказался крестить свою дочь.xx Насильственные меры, предпринятые властями в отношении ”отпавших” крещеных татар, не остановили переходы из православия в ислам, и процесс ”отпадения” развивался с нарастающей силой в последующие годы второй половины XIX века.
В середине 60-х гг. XIX в. в Среднем Поволжье произошло самое крупное ”отступническое” движение кре­щеных татар. Оно возникло в Казанской губернии в связи с распространившимися слухами о царском указе, по которому крещеным татарам якобы разрешалось исповедовать мусульманскую веру. Слухи о царском указе быстро разошлись среди крещеных татар Чистопольского, Казанского, Тетюшского, Лаишевского и Мамадышевского уез­дов и перекинулись в соседнюю Симбирскую губернию. В конце 1865 г. доверенные крещенотатарских обществ приезжали в Казань для отправки прошений на имя государя императора.xxi Всего в Симбирской губернии в массовом отступничестве в 1866–1868 гг. приняли участие крещеные татары 34 деревень и купцы г. Буинска.xxii

Отправив прошения на имя императора, крещеные татары переставали крестить новорожденных детей, венчаться в церкви и хоронить умерших по обрядам православной церкви. В документах Симбирской духовной консистории в 1866–1875 гг. были зарегистрированы 188 подобных случаев, при этом 157 отказов приходились на 1866–1868 гг.xxiii О своем нежелании с этого времени исполнять православные обряды крещеные татары объ­являли в волостных правлениях, а те, в свою очередь, ставили в известность православное духовенство и становых приставов.xxiv Духовным наставникам в обрядах и догматах православной веры ”отпавшие” запрещали приходить к себе для выполнения пастырских обязанностей.xxv В числе прочих форм неповиновения крещеные татары прекращали выплачивать различные церковные сборы, за что подвергались административному преследованию. Так, в селениях Бюрганы, Чикилдым и Черепаново крестьяне отказались оплачивать расходы на постройку церковной караулки в с. Бурцево, страхование церкви и наем караульщиков.xxvi

Столкнувшись с небывалым размахом нового ”отступнического” движения, гражданские власти осторожно подошли к предотвращению ”незаконных” поступков крещеных татар. Симбирский губернатор барон И.О. Велио ”в представлении на имя Господина Министра Внутренних Дел от 2 марта 1866 г. за № 84, обращаясь к соображению мер, которые могли бы удержать в православии крещеных татар, совратившихся в магометанство, высказал опасения, что принудительные меры против значительного числа крещеных татар встревожат и остальное татарское население…”. Поэтому он предлагал усилить миссионерскую деятельность, не прибегая к принудительным мерам и ”обратить особое внимание на лиц, подстрекающих татар к отступлению”, которых следовало в административном порядке выслать из губернии.xxvii В донесениях министру внутренних дел П.А. Валуеву от 29 мая 1866 г. и 19 октября 1866 г. барон И.О. Велио назвал ряд таких лиц.xxviii В 1866 г. власти выслали в Туруханский край Восточной Сибири буинского купца Ягудина, Николая Михайлова (Ахмета Садыка Танеева) из д. Утямышево, Абульхана Абдульменева из д. Трех-Болтаево, крещеного чуваша Василия Митрофанова из д. Чеп­кас-Ильметьево, а в 1870 г. Егора Павлова из д. Трех-Болтаево.xxix

Но высылка ”подстрекателей” (организаторов и ходатаев) в отдаленные края империи не усмирила ”отпавших” крещеных татар. Например, крестьянин д. Бюрганы Родион Осипов (Негметулла Юсупов) на объявленное исправником решение властей о высылке Митрофанова, заявил: ”Не хотим русской веры, будем опять просить”.xxx За подобные ”мятежные” речи Р. Осипова продержали две недели под арестом при полицейском управлении. Крещеные татары г. Буинска дважды подавали прошения (3 сентября 1866 г. и в январе 1867 г.) о разрешении исповедовать ислам и возвращении из ссылки купца Ягудина.xxxi Возвращение прошений с Высочайшим отказом в 1867 г. также оказалось безрезультатным. Только в деревнях Погребовские Выселки и Старое Шаймурзино татары изъявили покорность, в остальных же — 26 селениях — они отказались ”оставить магометанство” и ”снова присоединиться к православию”.xxxii

По свидетельству современников, ”отступническое” движение за возвращение в ислам взбудоражило крещенотатарское население Симбирской губернии, и в 1866 г. ”наступил поворотный момент”, когда ”потребовался четкий и решительный ответ на вопрос: ”Кто вы по вероисповеданию”.xxxiii По выражению очевидца событий 1866–1868 гг. священника П. Востокова среди крещеных татар началось настоящее ”брожение умов об отпадении в магометанство”.xxxiv

С 1866 по 1889 гг. православные священники с целью увещания совершили 23 рейда в ”мятежные” деревни,xxxv и в результате, некоторые крещеные татары, перешедшие в ислам, действительно возвращались в православную веру. Но таких татар было немного, и обратные переходы в православие были единичным явлением на фоне массового возвращения кряшен Симбирской губернии в мусульманскую религию.xxxvi Часть крещеных татар и вовсе осталась в православной вере, так и не приняв участия в ”отступническом” движении. Например, в начале февраля 1866 г. священник с. Зе­леновка обошел со святой водой 29 домов крещеных татар д. Елховоозерной. Крещеные татары десяти домов от священника убежали, в 13-ти домах ”запирали ворота, а где не успели — двери домов” и только в 6-ти домах ”13 человек прикладывались к кресту”. В д. Погребовские Выселки только семья крещеного татарина Федора Никитина не отпала от православия. В д. Трех-Болтаево ”старокрещеные татары” отпали ”целым обществом, кроме восьми семейств”.xxxvii Всего же по архивным данным в 1866–1868 гг. 14,6–18,2 % крещеных татар еще оставались в православии, а 82,8–86,2 % перешли в ислам. Это приблизительно 2200–2300 человек.xxxviii

Предотвращение новых ”отпадений” и борьба с прежними регулировались в Российской империи определенными юридическими нормами. В соответствии с 791 ст. 2 ч. XV тома рассмотрение дел об ”отпадении” в палате уголовного и гражданского суда начиналось только при установлении в духовной консистории обстоятельств отступления от православной веры. Лица, способствовавшие ”отпадению” от православия (в термино­ло­­гии того времени — подстрекатели), привлекались к уголовной ответственности по 184 статье.xxxix А в отношении лиц, уличенных в отступлении от православной веры, применялась норма 185 статьи. Согласно ей, отступники подлежали духовному суду и увещанию священников о воссоединении с православной церковью. При этом на срок увещания отступники лишались всех прав состояния, и над их имуществом устанавливалась опека.xl Однако в условиях полного разрыва всех отношений с православным духовенством провести увещание было чрезвычайно сложно. В одних случаях, священники не имели возможности ”убеждать крещеных татар как прихожан, оставить заблуждение”, потому что они укрывались, а в других, если и удавалось собрать крещеных татар, то даже в присутствии полицейского чиновника, они отказывались выслушивать поучения священников. xli

В это время государство по многим причинам было еще не готово решить вопрос о свободном переходе в ислам и поэтому боролось с ”отпадениями” прежними мерами: увещания, возвращение прошений, ссылка ходатаев в Сибирь.

Тимерче, 06.07.2012 в 22:49

Чем больше я смотрю в прошлое, тем сильнее моя вера в будущее татарской нации!

Илья Муромец, 16.09.2014 в 12:21

На днях пинали одного татарчонка Аллах пидр ему не помог долой пиздаглазых