Невозвращенцы

     Уже на второй день после нападения фашистской Германии на Советский Союз Международный комитет Красного Креста (МККК) известил наркома иностранных дел Молотова о готовности возобновить прерванное ранее сотрудничество с СССР и предложил осуществлять посредничество в обмене списками военнопленных. Помня о прежнем неблагоприятном опыте, в Женеве не рассчитывали на положительный ответ Москвы. Однако Молотов выразил согласие с предложением МККК, было заявлено об открытии в советской столице Центрального справочного бюро о военнопленных, СССР выразил согласие выполнять требования Гаагской конвенции. (К моменту германского нападения СССР окончательно не ратифицировал Женевскую конвенцию о военнопленных 1929 года и не признал себя связанным Гаагской конвенцией 1907 года о ведении военных действий на суше. – Г.Г.). В столицах нейтральных государств (Анкара, Стокгольм) начался диалог между представителями Советского Союза и МККК.
     Но поскольку МККК, ссылаясь на свой нейтральный статус, отказался безусловно осудить действия немецкой стороны по отношению к советским военнопленным, переговоры зашли в тупик, предложения об обмене тяжелоранеными пленными, о продовольственной помощи МККК советским пленным были отвергнуты. В это время, 16 августа 1941 года, вышел приказ N270 за подписью Сталина (этот приказ почти 50 лет находился под строгим секретом и был впервые опубликован в СССР лишь в 1988 году. – Г.Г.), в котором, в частности, говорилось, что офицеры и политработники, которые сдаются в плен, должны рассматриваться как дезертиры, а их семьи должны быть репрессированы. А ранее, в начале августа, Сталин заявил: «У нас нет военнопленных, у нас есть изменники Родины». Поэтому в Советском Союзе отношение к оказавшимся в плену соотечественникам резко изменилось: их стали рассматривать как предателей. В этой обстановке любые инициативы МККК (обмен списками пленных, разрешение на переписку пленных с родными) оказались обреченными на провал.
     Не позднее августа 1943 года, когда немцы окончательно поняли позицию советского руководства по отношению к своим узникам, Гитлер, чтобы дать понять советским пленным, что они не могут рассчитывать ни на какую помощь, дал указание огласить во всех лагерях заявление, сделанное Кремлем в адрес МККК: «Россия не имеет своих военнопленных во враждебных странах. Русские, попавшие в руки врага, не выполнили своего долга погибнуть в бою. Вследствие этого глава русского государства не заинтересован в том, чтобы способствовать установлению международной переписки с военнопленными». С подобными заявлениями выступили тогда советские послы в Анкаре и Стокгольме.
     Не трудно догадаться, что такие заявления окончательно развязали руки Гитлеру и были для значительной части пленных последним толчком к решению пойти на службу к немцам. То есть «великий вождь», поставив этих несчастных в безвыходное положение, сам толкнул их в объятия Гитлера.
     В августе 1944 года Сталин, прекратив лицемерную игру с МККК, категорически запретил представителям советского Красного Креста вступать в контакты с этой международной организацией. (Военно-исторический журнал, 6/2000, ноябрь-декабрь).
     Для сравнения и оценки приведем отношение разных государств к своим военнопленным. В царской России – «Положение военнопленных»: «Воинские чины, взятые в плен, по прибытии из плена получают жалованье со дня последнего довольствия на службе за все время нахождения в плену». В США к военнопленным относятся как к людям, которые пострадали во вражеском плену. На родине их встречают с почетом – все, вплоть до президента. Во Франции плен засчитывается как время, «проведенное в условиях войны». В СССР же военнопленным, без вести пропавшим, а также их семьям не полагалось ни пенсий, ни льгот. Более того, согласно приказу N270 семьи офицеров и политработников (комиссаров), оказавшихся в плену, подвергались репрессиям, например, из крупных городов они выселялись на отдаленные поселения с потерей жилплощади.
     Судьба немецких военнопленных в Советском Союзе оказалась более благополучной. Во-первых, в приказе Сталина от 1946 года прямо говорилось, что «ни один немецкий военнопленный не должен более умереть», и, во-вторых, вернувшись на родину, они могли рассчитывать на особое сочувствие со стороны своих соотечественников.
     Сразу же после окончания войны при фронтовых армиях были организованы фильтрационные лагеря, в которых бывшие военнопленные должны были пройти проверку со стороны контрразведки «Смерш». До 1 октября 1945 года было «профильтровано» более 5 миллионов советских граждан – пленных, рабочих принудительного труда, но также и жители оккупированной советской территории. Пленные, прошедшие проверку в фильтрационных лагерях, по большей части были приговорены к 10 годам каторжных работ на лесоповале или на шахте. Бывших пленных, а теперь арестантов построили в колонны, и они обратно пол-Европы пешком прошагали до самой границы. Шагали ровными шагами, как победители, а впереди некоторых, особо впечатляющих колонн красовался огромный портрет Сталина, приколоченный к носилкам. И несли «отца народов» четыре человека сразу по очереди. И так, меняясь, возвращавшиеся из застенков и плена мученики пронесли приколоченный портрет более тысячи километров. А перед ними на бричке ехала полевая кухня, чтобы достало у них сил на Родину пешком вернуться и Сталина на носилках доволочь.
     От границы до места назначения «изменников родины» везли по железной дороге. Из воспоминаний одного из миллионов арестованных Дмитрия Санина.
     Как только поезд начал набирать ход, выбрали старосту вагона. Главной его задачей было делить хлеб – из еды в пути выдавали только хлеб – одну буханку на пятерых. В Москве на Белорусском вокзале весь эшелон в едином порыве стал кричать: «Хле-ба! Хле-ба! Во-ды!». Состав отвели в тупик, конвоиры объявили: «Орите, пока не подохнете все». Окна вагонов забили жестяными листами… После Москвы хлеб давали лишь раз в два-три дня. Не было воды, люди умирали. Всего за 54 дня пути из 1500 заключенных умерло 800 человек… (Елена Колпикова. Мы из ГУЛАГа).
     После войны вопрос о пленных долго замалчивался. А в Советском Союзе, а теперь и в России это вообще запретная тема. Впервые о советских военнопленных поведал миру и то лишь в 1952 году вашингтонский еженедельник «Ю.С. Ньюс энд Уорлд Рипорт». Вот сокращенный вариант этой статьи.
     «По окончании войны союзники обнаружили, что в плену или на службе у немцев было более двух миллионов русских… Взяты были союзниками сотни тысяч, многие отправлены в Англию, даже в Штаты. Вернуться на родину не желал почти никто.
     Тем не менее, согласно Ялтинской конференции, «все русские военнопленные, освобожденные в контролируемой союзным командованием зоне, подлежали передаче советским властям…»
     Таким образом, массовое возвращение пленных началось в мае 1945 г. Длилось оно год. За это время сотни тысяч русских пытались уклониться, десятки тысяч кончали с собой в пути. Американцам, ведавшим отправкой, пришлось силой загонять людей на трап…
     Русские, взятые в плен на юге Европы, были отправлены в австрийский город Линц, откуда репатриированы. По дороге почти тысяча выбросились из окон вагонов в Альпах на мосту над ущельем близ австрийской границы. Погибли все. Многие покончили с собой уже в Линце. Утонуть в Драве было лучше, чем вернуться в Совдепию.
     Семь следующих пунктов передачи были: Дахау, Пассау, Кемптен… Массовые самоубийства во всех семи. В основном вешались. Иногда от советских властей прятались в местных церквях… Советские солдаты всякий раз вытаскивали их оттуда и, перед тем как посадить в грузовики, били дубинками.
     Других бывших военнопленных перевезли в Англию и разместили в трех специальных лагерях. Затем погрузили на английские суда и отправили на юг России в Одессу. За время плавания случились новые самоубийства. По прибытии ссаживали их три дня, вылавливая и выводя силой из самых темных и дальних углов и из трюмов судна…
     Когда два миллиона были сданы, советские солдаты и агенты МВД пошли по Европе в поисках счастливчиков – беглецов…
     Сначала репатриантов поместили в фильтрационные лагеря на востоке Германии. Затем провели следствие… Десятки тысяч обвинялись в измене, явной или предполагаемой, за службу в немецкой армии или отказ репатриироваться. Их допросили, приговорили к смерти и расстреляли.
     Остальных отправили морем или погнали пешком в Россию для доследования. Вскоре многие угодили в трудовые концлагеря в Сибирь и другие места. Из числа живых эти люди, почитай, выбыли. Аресты и казни продолжались еще годы спустя. (Князь Феликс Юсупов. Мемуары).

Гамир ГАРИФУЛЛИН.
Зеленодольск.

На снимке: князь Феликс Юсупов.