Мы испытали чувство гордости за театр

     Завершился 1980 год. Я в то время уже работал директором Театра юного зрителя. Как правило, Министерство культуры республики каждый квартал подводило итоги производственно-творческой деятельности театральных и концертных организаций. Больше всех замечаний и нареканий досталось тогда оперному театру. Зрители не ходили, средняя загрузка зрительного зала в Театре оперы и балета составляла 30%. Видимо, по этой простой причине и учитывая мою склонность больше к музыкальному жанру, министр культуры И.Н. Алеев начал вести со мной переговоры о переходе в оперный театр в качестве директора. Я хорошо помню последний разговор с секретарем обкома партии М.Ф. Валеевым, где присутствовал министр культуры.
     – Ильтазар, – произнес Валеев, – мы с тобой достаточно сильно рискуем: совсем молодого человека назначаем директором оперного театра (все-таки более 700 человек работающих). Запомни, должность директора оперного театра — как должность министра (понимали значение оперного театра для республики). Не беспокой его по мелочам. Давай поможем ему реализоваться.
     Руководящая роль партии, согласно Конституции страны, всем тогда была хорошо известна. И в этом смысле идеологическая команда, сформированная обкомом: М.Ф. Валеев – секретарь обкома, М.М. Мусин – заведующий отделом культуры, М.X. Хасанов — заместитель председателя Совета министров, И.Н. Алеев – министр культуры, работала достаточно четко, ясно и компетентно.
     Сказать, что я испытывал какую-либо цензуру по отношению к классическому театрально-музыкальному жанру – практически нет. Было нечто другое. Первые годы своей работы в театре у меня было неприятное ощущение. Заходишь в зрительный зал во время спектакля, а в зале 100 человек не наберется, кажется, что они в это время все смотрят на тебя, мол, ты виноват в этом. А у меня при этом возникало, нет, чувство не страха, а стыда.
     С 1983 года работа театра начала стабилизироваться. С громадным неподдельным интересом проходили первые оперные фестивали им. Ф.И. Шаляпина. Мы стали занимать призовые места в социалистическом соревновании среди музыкальных театров Советского Союза. Именно в этот момент произошел переломный момент в моих отношениях с той политической силой, которая руководила культурой, в частности, и с Мансуром Хасановичем.
     Необходима была какая-либо масштабная творческая акция, чтобы как-то мобилизовать театр. Появилась идея организовать гастроли в Москве, тем более что последний творческий отчет театра был в 1957 году. В меня поверили как в руководителя. Если попытаться образно выразить: «Если тонешь – тони один, выплывешь – поддержим все». Действительно, я ощущал сильную поддержку со стороны Мансура Хасановича в ходе подготовки театра к гастролям в Москве (стабильное финансирование, 300 кв. м жилья для артистического состава ежегодно). Выступление театра в Москве состоялось в 1986 году на двух площадках: Кремлевский дворец съездов и Московский театр оперетты. Творческий отчет завершился масштабной пресс-конференцией в Министерстве культуры СССР. Именно в тот момент М.X. Хасанов как первый заместитель председателя Совета министров республики, с присущей ему изысканной манерой, серьезной пунктуальностью в фактах, основанных на фундаментальных вещах, воздержанно, элегантно подвел итоги наших гастролей. Во время его выступления вся наша театральная делегация испытала глубочайшее чувство гордости за театр и республику.
     В дальнейшем наши отношения с Мансуром Хасановичем стали менее официальными, более доверительными. При публичном общении Мансур Хасанович вел себя достаточно жестко, но поступал всегда справедливо. При этом обладал особым чувством юмора. Приведу следующий пример. Приехала на спектакль «Кармен» Тамара Синявская – солистка Большого театра, народная артистка СССР, депутат Верховного Совета СССР. Была суббота. Я зашел к нему с утра и говорю: «Мансур Хасанович, приходите сегодня на спектакль, будет петь Т. Синявская». Объяснил все титулы. Он выдержал паузу. Затем как выдающийся актер драматического театра произнес очень категорично: «Ты можешь перенести спектакль на другой день, я сегодня занят». Причем лицо его выражало глубочайшее сожаление. А дальше он смотрел, наблюдал, как же я из этой ситуации буду выходить. Таким образом Мансур Хасанович иногда проверял человека, как тот мгновенно может сориентироваться в тех или иных Обстоятельствах жизни. Мне, по крайней мере, удалось понять его юмор. Но были вещи и посерьезнее.
     В 1988 году состоялись первые гастроли балетной труппы оперного театра в Португалии. Руководителем группы был назначен представитель международного отдела Минкультуры России. Фамилию не называю потому, что этот человек до сих пор работает в министерстве. В прекрасный солнечный день в августе мы давали концерт на острове Мадера. Один из вечеров оказался свободным. Я вместе с Владимиром Яковлевым, солистом балета Бортяковым и артистом балета Заякиным решили пойти вечером в казино и впервые в жизни попробовать сыграть на игровых автоматах. Играли ПО двое. Я с Яковлевым, а Бортяков с Заякиным, надеясь, что вероятность выигрыша для каждого при этом станет больше.
     Прошло чуть более получаса, как мы начали играть. У нас с Яковлевым практически уже заканчивались деньги. Володя нажимает на ручку автомата. Мы в ожидании результата, автомат не останавливается, а на табло все время меняются цифры. Волнение у нас растет, автомат продолжает работать. Наконец, он останавливается и начинает гудеть на весь игральный зал. К нам подходит человек и говорит, что мы выиграли полный автомат. Сумма составляет 200 долларов, деньги необходимо получить в кассе. Представляете себе, какое счастье выиграть на двоих 200 долларов?! Это значит, каждому по двухкассетному магнитофону. По тем временам самый пик блаженства. Мы покупаем бутылку португальского портвейна, идем в номер. И долго еще не можем прийти в себя от неожиданного подарка судьбы.
     Гастроли завершились успешно. Мы возвратились в страну. В начале октября меня пригласил к себе Мансур Хасанович и сказал, что пришло письмо из Министерства культуры России по поводу моего поведения за границей. В нем были приведены факты, что я систематически пропадал по вечерам, употреблял спиртные напитки. Поскольку у меня таких пороков не было и нет до сегодняшнего момента, и Мансур Хасанович об этом прекрасно знал, наш разговор с ним закончился моим рассказом о казино. На самом же деле моя ошибка заключалась в том, что на посиделках, которые устраивал руководитель группы во время гастролей, я отсутствовал. Мне было просто там неинтересно. Но донос поступил, прием был старый. Благодаря Мансуру Хасановичу он не имел силы. В стране наступала перестройка.

     Рауфаль МУХАМЕТЗЯНОВ.