Красный пророк: возвращение (к 75-летию гибели М.Х. Султан-Галиева) (ч.7)

     Буквально несколько слов о тогдашней политической ситуации в СССР, образование которого прошло триумфально, но вскоре выяснилось, что декларация о федерализме и реальность – «две большие разницы». Очень точно сформулировал это различие Н.А. Кубяк, человек из ближайшего окружения Сталина, впоследствии ставший, правда, ненадолго секретарем ЦК ВКП (б), а затем наркомом земледелия РСФСР. Во время выступления в Йошкар-Оле (тогда Краснококшайск) в 1922 г. перед коммунистами Марийской автономной области, куда он приехал для разбора конфликта между активом и секретарем обкома, будущим «железным сталинским наркомом» Н.И. Ежовым, он заявил: «Национальная политика нашей партийной жизни никакого значения, по существу, не имеет, а мы просто имеем дело с декларацией, имеющей целью завоевать симпатию широких масс». Характерно, что когда об этом сенсационном для представителей республик и областей «откровении» сообщил в своем выступлении на 4-м совещании по национальному вопросу представитель Марийской области, никто из членов Политбюро ЦК РКП (б), включая Сталина, это «кредо» Кубяка не дезавуировал. Только Троцкий спросил выступающего: «Кто это сказал?». Узнав, что это слова «ответственного инструктора ЦК» и после них раздались голоса, что «мы совершенно по-другому понимаем национальную политику», укоризненно покачал головой – то ли осудив слова Кубяка, то ли то, что это «откровение» было доведено до сведения столь большой аудитории. Не исключено, что такие оценки высказывались представителями ЦК и в других местах. Поэтому у ряда политических руководителей национальных республик и областей начало складываться впечатление, что под новым «брендом» воссоздается прежняя империя. Выражая такое мнение, Султан-Галиев, а он знал, конечно, намного больше областного работника, пишет: «Установлением Союза ССР панрусисты (именно это слово употреблял он, как правило, когда говорил или писал о великодержавном или великорусском шовинизме) хотели бы восстановить фактически единую и неделимую Россию, т.е. гегемонию великорусов над другими народами, но не прошло и года, как все народы заявили свой громкий протест против централистической тенденции панрусистов Москвы (заседания Совета национальностей последней сессии ЦИК СССР)». Об этих конфликтах, «приводящих к хаосу», говорится и в известном сталинском письме Ленину, где руководитель наркомнаца пишет вождю в 1922 г., что коммунисты окраин, после того как в годы Гражданской войны была допущена некоторая либерализация национальной политики, принимают «игру в независимость» за реальность. 
     Добавлю, что победоносная, революционная эйфория у руководства страны, отражавшаяся и на недооценке ими национально-колониального вопроса в целом и национальной политики внутри страны, подпитывалась и тем, что в 1923 г. при нашей финансовой и кадровой поддержке (в подполье там работали несколько ответственных работников ЦК, совнаркома и чекистских органов) успешно готовился «немецкий Октябрь». Дело зашло так далеко, что во все партийные комитеты республик и областей СССР в начале октября было направлено под грифом «сов. секретно» письмо ЦК ВКП(б) о том, что германская революция произойдет в течение ближайшего времени и надо готовить торжественные мероприятия по сему случаю и обеспечить ее правильную оценку обществом, в том числе и то, что национальный вопрос скоро станет второстепенным. Для лучшего понимания ситуации стоит привести выдержки из этого документа. Начинается он с мажорной фразы «В настоящее время уже совершенно выяснилось, что пролетарский переворот в Германии не только неизбежен, но уже совершенно близок – надвинулся вплотную». Далее следует анализ причин, которые обеспечат успех переворота и создания «советской Германии». И делается вывод: «Все говорит о том, что ближайшие судьбы Германии решатся в течение ближайших месяцев, а может быть, и недель». Особенно впечатляет концовка документа: «Каждый рабочий нашего Союза Республик должен понять, что победа германской революции означает, что буржуазия уже никогда не поднимет голову в России, что отрицательные стороны НЭПа будут обезврежены в зародыше, что установится незыблемая смычка между сельскохозяйственной Россией и промышленной Германией, что образуется мощный Союз наших Советских Республик с Германской республикой, который будет представлять не только величайшую хозяйственно-политическую силу, но и крупнейший фактор освобождения рабочего класса всего мира». Сказанное в письме означало, что объединение советской Россия и Германии – залог успеха революции в Европе, а затем и мировой, и в скорости они тоже произойдут. Замечу, что такое объединение означало бы и конец НЭПа, это к сведению тех, кто считает искренним и реальным лозунг о том, что новая экономическая политика – это «всерьез и надолго». Впрочем, автор НЭПа был к этому времени практически отрешен от власти по болезни, и соратники, зная диагноз и негативный прогноз врачей, начали «дележ» послеленинского наследства и менять некоторые его предначертания. Но вернемся к германским делам. В стране началась даже вербовка коммунистов, желающих помочь осуществить «немецкий Октябрь». Известно, что исключенный в мае 1923 г. из партии Султан-Галиев просил ЦК и лично Сталина направить его в Германию для участия в подпольной работе по подготовке вооруженного восстания, надеясь тем самым добиться восстановления в партии. Вот что написал он в ЦКК ЦК ВКП(б) (Центральную контрольную комиссию) 8 сентября 1924 г: «Накануне ожидавшихся развернуться германских событий я явился к генеральному секретарю партии тов. Сталину и заявил ему о своей готовности встать активно на защиту революции, если бы возникла необходимость в этом. Сделал я это тогда совершенно свободно и непринужденно, искренне желая доказать кому это следует, что я и по исключении меня из партии не чужд революции и революционности и что в случае развертывания вооруженных столкновений между революцией и мировой реакцией я буду и остаюсь на стороне первой». В этом же письме он напомнил, что Сталин обещал ему через год после исключения из партии поддержать его просьбу о восстановлении, и обращается он в ЦКК по его совету. Но ему было отказано и в том и в другом. Больше того, в делах ЦКК есть прямое указание Сталина о необходимости отказа Султан-Галиеву в восстановлении в партии. Комментировать ни письмо, ни обещание Сталина не буду. К сожалению, такое у него бывало не единожды. Вскоре это почувствуют и вожди намного более «крупного калибра», чем Султан-Галиев. 
     Однако революция в Германии не состоялась, причина этого – предмет отдельного разговора, выходящего за пределы нашей темы, и социализм в СССР пришлось строить в одиночестве. Но вернемся к «Соображениям» Султан-Галиева, изложенным на 19 страницах машинописного текста, пестрящего его поправками. Во-первых, обращает на себя внимание его весьма критичное отношение к марксистским догмам и ирония по отношению к людям, объявившими себя находящимся «в моде сейчас в России» словом «ленинисты». В ряде мест он пишет, что нельзя кому бы то ни было монополизировать марксизм и практика постоянно вносит в него поправки. Далее он прогнозирует мощный рывок Китая, который сплотится в «могучий стальной кулак, от которого едва ли поздоровится народам запада». Заметим, что писалось это, когда Китай «стоял на коленях» и раздирался внутренними противоречиями. Никто его всерьез как мирового «игрока» в будущем не принимал. Такие же приблизительно прогнозы были даны по Японии, Ирану и арабским странам. Но особенно пророчески звучит его утверждение «Былая Россия», восстановленная под нынешней формой СССР, недолговечна. Она преходяща и временна». А дальше он утверждает, что «На фоне распадения России довольно явственно выступают фигуры следующих государственных образований: Украина (с Крымом и Белоруссией), Кавказ может существовать как союз Северного Кавказа с Закавказьем, Туран (как союз Татарстана, Башкирии, Киргизии (тогда так называли Казахстан. – Б.С.) и федерации Туркестанских республик), Сибирь и Великороссия». Это написано, когда СССР сулили почти вечное существование. 

Б.Ф. СУЛТАНБЕКОВ,
профессор.

(Продолжение следует.)

На снимке: М.Х. Султан-Галиев.