Крах (ч.4)

Этот приказ вышел в начале моей деятельности на новой должности. Один из моих учеников майор Красильников очень осторожно (видимо, переживал за мое благополучие) меня предупредил:
– Полковник Малинин не простит, Заки Лутфуллович, что вы о хоре доложили генералу Сидоренко. Стоило ли докладывать?
– Что, Виктор? Что позволено Юпитеру, то не разрешено простому смертному?
– Сами же нас предупреждаете, что фактическая власть в Советской армии сегодня находится в руках политработников. Малинин – самый крупный из них в училище.
– Не знал я, Виктор, что в нашем училище есть хор и этим хором руководит сам Малинин.
Действительно, кажется, я на этом хоре погорел немного.
– Хорошо бы, если «немного»!
– Ладно! Иди, занимайся своими научными делами. Обо мне не беспокойтесь. Обойдется! Все будет нормально. Иди!
Не обошлось…
Три месяца работал я хорошо. Начал с получения консультаций. Позвонил по телефону и поехал на дачу к бывшему заму по науке полковнику Геннадию Александровичу Макееву.
Долго сидели вдвоем в беседке во дворе его дачи. И он подробно рассказывал о разных ситуациях при своей работе замом по науке.
Начал вникать в особенности своей новой должности. Приходилось почти каждый день контактировать с начальником училища. Молча присмотрелся к его деятельности и, пока он сам меня не спрашивал, ни по какому вопросу не высказывался.
Поработал около трех месяцев и от начальника не получил ни одного замечания. Работа шла…
Конец ноября. Понедельник. Утром полдевятого еженедельно происходит недельный развод училища. Утром весь личный состав училища строится на плацу посередине учебных корпусов. И каждый факультет строевым шагом покурсно проходит перед трибуной, где стоит командование училища. Развод кончился, генерал Сидоренко поворачивается ко мне и говорит:
– Товарищ полковник, в 10.00 будьте у меня в кабинете.
Отдаю честь.
– Есть!
Ровно в 10.00 захожу в его кабинет, докладываю:
– Полковник Зайнуллин прибыл по вашему приказанию.
– Проходите, товарищ полковник. Садитесь.
Я уже вызовом насторожен. После назначения меня он всегда обращался ко мне по имени, отчеству. С неделю уже называет официально «полковник». Что-то это мне не нравится. Сажусь. Молча жду. Он из стола вынимает несколько исписанных стандартных листов и перебирает их, почти не читая. Кладет их перед собой и поднимает глаза на меня. Не очень уверенным голосом начинает говорить:
– Товарищ полковник! На днях ко мне поступили в один день три рапорта. Написаны они начальниками трех политических кафедр: полковниками Демиденко, Шайкиным и подполковником Николаенко. Содержание у всех одинаковое. Они ставят меня в известность, если полковник Зайнуллин будет утвержден главнокомандующим Ракетных войск заместителем начальника училища по науке и учебной части, то они переведутся в другую организацию по службе, даже вплоть до увольнения из армии.
Ему, видимо, не очень легко было говорить. Продолжает:
– Мне с ними служить дальше. Вы пока являетесь только «исполняющим обязанности» на этой должности. Поймите меня правильно. Вчера у меня был начальник политотдела полковник Малинин по этому же вопросу. Все трое, написавшие рапорта, были у Малинина официально на приеме по этому вопросу. Малинин присоединяется к их мнению. Еще раз прошу, поймите меня правильно. И подумайте хорошо, как вам поступить.
Пока он долго, витиевато говорил, я, сидя перед ним, уже принял решение. Спрашиваю его:
– Что вы от меня хотите?
– Напишите рапорт на мое имя, чтобы вас освободили от этой должности по болезни. Давайте разойдемся тихо, мирно.
Встаю:
– Через полчаса рапорт будет у вас. Но причина «по болезни» там не будет указана. Я здоров и не болею. Не беспокойтесь – скандала не будет. Разрешите идти.
– Я очень сожалею…
– Не надо, товарищ генерал. Я ведь понимаю, на вас давит Малинин. Это удар по мне за хор. Мелкий он человек. Я ухожу.
Через полчаса принес рапорт, написанный и подписанный мною, и положил генералу на стол. Генерал прочитал мой
рапорт, покраснел и встал с места.
– Товарищ полковник! Вы соображаете, что вы написали? Ведущий научный исследователь ракетных войск и… написать такой рапорт.
Рапорт был следующего содержания:
Начальнику училища
генералу Сидоренко А.С.
от старшего преподавателя
полковника З.Л. Зайнуллина
Рапорт
Прошу вашего ходатайства перед вышестоящим командованием о демобилизации меня из рядов Советской армии по возрасту.
Старший преподаватель
полковник Зайнуллин Закий Лутфуллович
26. 11. 1987 года.
г. Рига.
– Возьмите рапорт обратно. Продолжайте служить дальше старшим преподавателем и продолжайте свои прекрасные научные исследования. Вы доктор наук и будете служить до шестидесяти лет. Как генерал-майор…
– Нет, товарищ генерал. Служить я больше в Советской армии не желаю. Ракеты новые пусть делают те, кто со мной так поступает. Я не хомут вам переставлять без моего желания с места на место. Я не набивался на эту должность зама. Вы сами меня пригласили, а сейчас снимаете унижая. Не нищий я, а Зайнуллин – джигит татарский.
Разрешите идти? И меня больше к себе не вызывайте – не приду. И не беспокойтесь – уйду я спокойно, без скандала.
Начинаю идти к выходу. Сидоренко мне в затылок говорит:
– Завтра в десять часов утра вас пригласил к себе полковник Малинин.
Ушел я из кабинета Сидоренко полностью опустошенный. Еду домой на троллейбусе и там успокоился совсем. Вспомнил высказывание генерала Васильева 11 ноября 1964 года в Главном штабе Ракетных войск в Перлушкове:
– Доктором наук, Зайнуллин, вы, может, и будете. А ракеты с вашими составными зарядами могут и не полететь. Места в науке нужны сынкам генералов и маршалов. Вас, такого хваткого, талантливого, туда не
Эти слова были сказаны двадцать лет назад.
Пришел молчком домой. Поужинал, посидел напротив телевизора, ничего не видя, и лег спать. Во всем мире был я один – жену кроме денег и чужих мужиков ничего не интересовало. Моя воинская служба и наука ей абсолютно не нужны были…
На другой день в десять часов утра стучал в дверь начальника политотдела. Слышу:
– Заходите! Открыто!
– Полковник Зайнуллин прибыл по вашему приказанию.
– Садитесь, Зайнуллин. У нас с вами будет разговор с глазу на глаз как коммуниста с коммунистом.
Сажусь за стул, стоящий около стола, приставленный с правой стороны к его столу впереди.
Малинин садится и начинает звонить по телефону. Он кладет трубку телефона на рычажок, смотрит по телефонной книге и опять звонит. Телефон опять не отвечает. Ворчит:
– Что за черт?! Никого нет на месте. Ну ладно, потом найдутся.
Полными деловых забот глазами смотрит на меня. Обращается ко мне:
– О чем вы вчера разговаривали с начальником училища, товарищ полковник?
Спокойно отвечаю вопросом:
– Какое ваше дело до моего разговора с начальником училища? Кто вы?
– Вы что, не знаете, кто я? Начальник политотдела нашего училища.
– И вы имеете право контролировать, о чем беседует начальник училища с одним из подчиненных? Вы кто, партийный контроль над деятельностью начальника училища?
– Ведите себя с начальником политотдела соответственно своего места в училище! Ладно, у меня к вам вопрос.
– Задавайте, если захочу, отвечу.
– Если даже не захотите, я вас заставлю отвечать мне.
– Ну, это вряд ли вам удастся. Если Зайнуллин не захочет отвечать, то никто на свете этого не сможет добиться.
– Вы татарский националист?
Заки ЗАЙНУЛЛИН.
(Продолжение следует.)
Заки абый бич көчле шәхес .
Удалено модератором.
Контент комментария (очень длинный текст не по теме поста и несколько десятков полноразмерных фото-файлов) расценен как ФЛУД.
Демиденко, Николаенко, Сидоренко и Зайнуллин - ракетный щит русских!
удивительно-как с таким каррахтером
дослужился до полковника?!
Ну кому то же надо было работу тащить.Люминиевые не тащили значит,они политработу вели.