Крах (ч.2)

     Генерал Гареев молча прочитал обе справки, написанные мной. После чтения поднял свои карие глаза на меня:
     – Написал ты, Заки, все это основательно. Откуда ты все это знаешь?
     – Из экспериментов.
     – Но ты ведь не был в центральных базах, хранения твердотопливных ракет. А пишешь, будто все что написал, сам видел своими глазами.
     – Товарищ генерал! Я все сомнительные вопросы решаю, используя метод фотоупругости и полученные данные очень верны.
     – И что же ты предлагаешь?
     – Нужно проверить десять ракет, выпуска 7-10 лет тому назад. Есть звуковой метод проверки состояния заряда: треснул, не треснул? Отстал от корпуса двигателя или не отстал. Можно и нужно снять сопловой блок двигателя и дополнительно визуально смотреть заряд с торца. Всеми этими методами пользуются в центральных базах и там полно специалистов по проверке…
     Татарская поговорка гласит: «Беспокойная задница вызывает беду!» Так и получилось на этот раз и со мной. Нет бы, сидеть тихо! Через два месяца к нам в училище приехал с двумя специалистами первый заместитель Главнокомандующего Ракетными войсками генерал-полковник Юрий Михайлович Яшин. И начальнику училища полковнику Сидоренко приказал:
     – Завтра в час дня в одной из больших аудиторий соберите своих замов и начальников инженерных кафедр. Пусть полковник Зайнуллин сделает сообщение, о чем он писал в Генштаб маршалу Ахромееву. Тоже мне нашелся знаменитый ученый, на уровне Курчатова. Видите ли, он обращается в Генштаб Советской армии. Ему недостаточен уровень главкома Ракетных войск?! Светило! Послушаем его!
     Накануне встречи вызвал меня к себе Сидоренко. И сразу задал вопрос:
     – Товарищ полковник Зайнуллин! В СССР очень много больших и великих ученых с именами. Почему, именно Вы обратились с вопросом стратегических запасов твердотопливных ракет в Генштаб?
     – Причин две. У меня в Генштабе имеется очень хороший знакомый генерал.
     – Генерал Гареев из татар?
     – Да. Но причем здесь ваша оценка «из татар». Он зам. начальника Генштаба по науке и его национальность к данному вопросу не имеет никакого отношения.
     Сидоренко не реагирует на мое несогласие с его определением «из татар!» и задает вопрос:
     – А вторая причина в чем?
     – Вторая причина будет выглядит нескромным заявлением с моей стороны.
     – А вы выкладывайте. Это уже будет мое дело определить скромно или нет?
     – Вторая причина в том, что в Союзе я являюсь единственным ученым, способным определять пригодность стратегического запаса дальних твердотопливных ракет к применению.
     – Как вы считаете, это ваше заявление не амбициозность, не самомнение ваше?
     – Нет! Не амбициозность и не самомнение. Я ссылаюсь на мнение двух ведущих прочнистов Союза – Илюшина и Феодосьева. Выше их в Союзе нет прочнистов.
     – Вы знакомы с ведущими прочнистами нашей страны? Странно.
     – Всеволод Иванович Феодосьев был на моей защите докторской диссертации первым оппонентом. Алексей Антонович Илюшин был введен в Совет для защиты, как специалист по прочности.
     – И?..
     – Что «и»?
     – Какую же оценку они вам дают?
     – Оценили, что своими экспериментальными исследованиями доказал наличие в зарядах твердых топлив усадочных напряжений, появляющихся уже при их изготовлении на заводе. Наличие усадочных напряжений, безо всяких экспериментальных исследований, до сих пор отрицались всеми великими учеными во всем мире. Я впервые показал возникновение и наличие усадочных напряжений в заряде, при стесненном затвердевании его топлива. Даже экспериментом получил трещину в процессе изготовления заряда.
     –Сидоренко некоторое время сидит молча и пытается, видимо, осмыслить то, о чем я говорю. И каким-то тихим голосом сказал:
     – Зачем только вы подняли этот вопрос на уровне Генштаба?
     – Товарищ полковник! Этот вопрос в технике существует без нашего желания и воли. Этот возникший вопрос я поднимал еще при генерале Михайлове и по его приказу написал докладную главнокомандующему Ракетных войск. Ответа не последовала. Сейчас спрос будет только с меня – вас никто не тронет.
     – Если вы так думаете, то я вам посоветую вот что! При беседе с замом главкома генералом Яшиным очень резко не защищайте свои позиции. Идите на уступки вплоть до отказа от своих позиций. Пусть беседа с Яшиным закончится так, как он хочет. Иначе конец вашей карьеры будет очень печальным.
     – Вы хотите, чтобы я отказался от своей позиции?
     – Так надо!
     – Что я сейчас скажу вам, видимо, вызовет ваше негативные отношение ко мне
     – Слушаю вас, говорите!
     – Вы мне собираетесь давать какой-то совет, не зная о сути того, какой опасный вопрос я ставлю. И вы ко мне пытаетесь отнестись как чистой воды политработник. Даете совет, не зная суть проблемы. Вас интересует только исход, нужный вам.
     – Так как вы сейчас говорите, нельзя!
     – К этому меня вынуждают интересы нашей коммунистической партии, нашей страны и состояние дел в Советской армии.
     – А я что, иду против интересов КПСС и руководства и Ракетных войск?
     – А вас устроят те положения, если эти ракеты 8 к 95 и 8 к 96 начнут взрываться на стартовом столе нашей страны, имея в своем составе атомные и водородные бомбы?
     – Я этого не говорил, товарищ полковник Зайнуллин.
     – Как же не говорили? А ваш настойчивый совет отказаться мне от своей позиции, сказано прямо: откажитесь от своих выводов относительно ракет 8 к 95 и 8 к 96.
     Сидоренко посмотрел на меня тусклыми голубыми своими глазами, не добившись своего, он потерял интерес к разговору, и ко мне.
     – Жаль, что не нашли общего языка мы с вами. Все же подумайте, как себя держать с замом главкома. Вы свободны!
     – До свидания.
     Яшин приехал с двумя полковниками. Видимо, специалисты по твердотопливным ракетам. Собрались в достаточно большой аудитории четырнадцатой кафедры. Генерал-полковник Яшин сел в середине второго ряда, с его левой стороны сели два полковника. С правой стороны Яшина сел заместитель начальника научно-технического комитета ракетных войск генерал Виктор Иванович Попов. Увидев его, я обрадовался — очень был он порядочный и в любой ситуации должен поддерживать меня. К моим исследованиям Попов относился с большим вниманием и интересом. Верил мне.
     Совещание открыл заместитель начальника училища по науке полковник Кондитеров.
     – Товарищи! Старший преподаватель в нашем училище доктор технических наук, всем вам известный полковник Заки Лутфуллович Зайнуллин, написал свое мнение о ракетах 8 к 95 и 8 к 96. По указанию Генштаба к нам приехал зам. главкома Ракетных войск генерал-полковник Юрий Михайлович Яшин. По его предложению дадим слово полковнику Зайнуллину, и он нам доложит суть проблемы.
     Обратился ко мне:
     – Сколько времени вам надо для вашего сообщения, товарищ полковник?
     – Если генерал Яшин не возразит, я бы просил от 15 до 20 минут.
     Яшин:
     – Пятнадцать минут!
     Я согласно кивнул головой:
     – Хорошо! Сообщение будет 15 минут.
     У меня хороший аналитический ум и интуиция. По реплике Яшина о пятнадцати минутах я уже понял, что Яшин будет добиваться от меня отказа от моих взглядов, написанных в Генштаб Советской армии.
     Впереди были развешаны шесть плакатов с графиками и фотокарточками полос изохром, изоклин, показывающие напряженное состояние в щелевом заряде ракет 8 к 95 и 8 к 96.
     Я начал свое сообщение (мне сейчас так и хочется написать: «…свой доклад для генерала Яшина…»):
     – Ракета 8 к 95, трехступенчатая, сконструированная для стрельбы на 11 тысяч километров, стратегическая и размещена в шахте. Ракета 8 к 96 двухступенчатая, рассчитана на дальность 7 тысяч километров и размещена в подводных атомных лодках.  Во всех двигателях этих двух ракет использован щелевой заряд твердого топлива с четырьмя щелями. Коэффициент наполнения камеры сгорания твердым топливом 86 %.
     У этого твердотопливного заряда, после его изготовления, имеются два недостатка, которые определяют его жизненность и время существования.
     Первый недостаток: при отливке и полимеризации топлива, при его перехода из жидкого в твердое состояние в печи полимеризации и при охлаждении после затвердевания топлива в вершинах щелей возникают концентрации напряжений растяжения…
     Показываю указкой на одно фото на плакате:
     – Вот на фото показано наглядно полосами изохром – это концентрация напряжений.
     Раздается громкий возмущенный голос генерала Яшина:
     – Ахинею несете в своем сообщении, Зайнуллин!
     Я замолчал, но не растерялся. Когда перед началом сообщения Яшин ограничил меня по времени, я уже знал, что генерал к моему сообщению будет относиться негативно. Уперся одним, толстым концом указки на стол и застыл спокойно в таком положении. В аудитории установилась напряженная тишина. Я стою в таком положении, молчу, Яшин сидит на своем месте тоже молчит. И по прохождении минуты-две зашевелился и смотрит на меня своими жидкими голубыми глазами и изрекает громко:
     – Ну?
     Я реагирую:
     – Что «ну», товарищ генерал?
     – Продолжайте свое, так называемое научное сообщение.
     Продолжаю:
     – Наличие этих концентраций напряжений при работе ракетного двигателя могут привести к появлению трещин в этих местах и к нарушению нормальной работы двигателя и к его разрушению.
     Второй недостаток – это возникновение усадочных напряжений при полимеризации топлива при переходе его в твердое состояние. Эти напряжения по своей природе стремятся оторвать топливо заряда от корпуса двигателя, с котором жестко скрепились при полимер…
     Голос Яшина опять перебивает меня:
     – Повторяю, эту ахинею не хочется даже слушать…
     По аудитории прошла волна какого-то шума — то ли одобряют Яшина, то ли возмущаются его заявлением. Шум прошел, и установилась опять какая-то неспокойная напряженная тишина. До этого, начиная повторно говорить, я уже внутри приготовился что делать, если генерал повторно своей репликой перервет меня. Кладу указку на стол, принимаю стойку «смирно» и спокойно, громко говорю:
     – Товарищ генерал Яшин! Зам. главкома Ракетных войск! Вы мне дали 15 минут для сообщения. И в течение 3 — 4 минут два раза перервали меня, назвав мое сообщение «ахинеей». Добраться до вашего служебного уровня я не могу. Если я несу «ахинею», давайте прекратим это совещание вашим решением и разойдемся. К этому я добавляю свой протест: «Я, полковник Зайнуллин, в науке никогда не говорю «ахинею». Сейчас «ахинею» несете вы, зам. главкома, своей дурацкой неграмотной репликой, прерывая мое сообщение…
     За спиной Яшина на ноги поднимается полковник Сидоренко и отчаянно машет двумя руками перед грудью: «Прекрати!» Я «с ходу реагирую» на его махание-жестикулирование:
     – Не надо волноваться, полковник Сидоренко. Если сейчас я не разберусь с генералом Яшиным, завтра все училище будет утверждать: «Генерал Яшин полностью затоптал Зайнуллина. Дал то, что и надо было этому новоиспеченному доктору!»
     Раздался голос Яшина:
     – Вы почему капризничаете, Зайнуллин?
     – Я не капризничаю, а защищаюсь от Ваших без основательных пустых реплик. Капризничаете вы, генерал Яшин, пользуясь своим высоким положением, и хотите меня, Зайнуллина, поставить на колени.
     – Я капризничаю?
     – Да, капризничаете вы! Много лет уже никто вам не говорил против. И вы привыкли топтать людей безнаказанно.
     Яшин встал на ноги, оглянулся вокруг и говорит:
     – Месяц я как бросил курить. Этот ваш Зайнуллин вынуждает меня опять начинать курить. Дайте кто-нибудь сигарету и спички.
     Кто-то дает ему целую пачку сигарет. Закуривает, садится на место и говорит:
     – Продолжайте свое сообщение. Буду сидеть терпеливо до конца вашего сообщения и буду молчать, если вы этого хотите!
    Еще минут десять продолжал свое сообщение. Потом Яшин задал мне три вопроса, и все они показывали мне полную неграмотность этого генерала по твердотопливным зарядам. Приезжие с ним полковники сидели молча и вопросы не задавали. Конечно, я не показал, что вопросы Яшина «пустые», беспредметные. После своих вопросов и моих ответов, Яшин поднял по очереди полковников одного за другим и сказал:
     – Эти два полковника работают в НИИ-4 и являются ведущими специалистами по твердотопливным ракетам. Пусть они скажут свое мнение по сообщению доктора технических наук Зайнуллина.

     Заки ЗАЙНУЛЛИН.
     (Продолжение следует.)

     На снимке: межконтинентальная ракета «Тополь»,
     дальность 10000 км, обеспечила 60% потребного
     потенциала ответного удара СССР.
     Срок эксплуатации – 23 года.