Хрущев в Татарии

     Обо всем этом осталось много баек и мифов, сравнимых разве что с теми, что появились после ельцинского визита в Казань и особенно его триумфального участия в спортивной программе Сабантуя и поездки по городу на трамвае. Программа пребывания претерпела изменения, не состоялось запланированное посещение завода N22, выпускавшего гордость нашей авиации – бомбардировщик ТУ-16, и некоторых других объектов. От несостоявшегося визита на завод пострадали видневшиеся неподалеку от дороги покосившиеся памятники кладбища Кизического монастыря, которые пришлось убрать, чтобы не портили вид. Но все это было в духе Хрущева, принимавшего нередко спонтанные решения, создававшие дополнительные проблемы для хозяев. Для встречи с ним в главном здании КГУ собрали профессоров и студентов, причем, несмотря на жару, оттуда не выпускали, и они томились в ожидании встречи несколько часов. Но Хрущев проехал мимо, что вызвало весьма иронические и нелестные комментарии ученых. Вместо этого совершил ознакомительную прогулку, осмотрев новостройки Советского района. Из бытовых деталей: вспоминают, что ему очень понравилась татарская кухня и особенно одно из ее коронных блюд – фаршированная курица, приготовленная поваром-асом Ю. Ахметзяновым. Ее название – «тутырган тавык» он даже выучил. Несмотря на возражения личного повара и по совместительству телохранителя Алексея, постоянно напоминавшего, что по рекомендации врачей ему можно есть только приготовленные им паровые котлеты, несколько кур он прихватил и с собой. Утром 10 августа самолет правительственного авиаотряда 235 ИЛ-14 совершил посадку в Бугульминском аэропорту. Н.С. Хрущева сопровождали первый зам. председателя бюро ЦК КПСС по РСФСР Л.Н. Ефремов, секретарь ЦК КПСС В.И. Поляков и руководители республики. Отмечу, что предусмотрительный Табеев еще задолго до визита приказал построить новое здание аэропорта, а в нескольких городах нефтяного края, куда, возможно, мог заглянуть вождь, появились «хрущевские домики», комфортабельные виллы с биллиардными залами, сауной и даже маленьким бассейном при них. Они впоследствии использовались местным начальством для отдыха и приема высоких гостей. В одном из них во время командировки в Лениногорск, по протекции моего друга председателя горисполкома М.Н. Морякова, я прожил несколько дней. Не избалованному гостиничным комфортом доценту пединститута условия в нем показались райскими. 
     По прибытии Хрущев и сопровождавшие лица сразу направились на гору около поселка Карабаш. С расположенной на ее вершине площадки можно в подзорную трубу или бинокль увидеть панораму нефтяного края, включая города Бугульму, Альметьевск и Лениногорск. Однако плохая видимость из-за моросящего дождя помешала этой обзорной экскурсии. Оттуда кортеж направился в Азнакаево, с обеих сторон дороги стояли, встречая его улыбками и радостными возгласами, свезенные отовсюду автобусами труженики полей, заводов и нефтяных промыслов. По пути ему показали новинку нефтедобывающей технологии того времени – перевозимую без разборки на новое место буровую вышку. Увидев, насколько сложна и опасна операция «перетаскивания» ее несколькими маломощными тракторами С-100, Н.С. Хрущев тут же поручил помощнику связаться с Челябинском и обеспечить выделение нефтяникам Татарии четырех самых мощных тогда тракторов Д-400. Уже через пять дней они были доставлены в трест «Татбурнефть». Программа предусматривала осмотр полей, засеянных кукурузой, обед на лоне природы и общение с народом в виде посещения для чаепития дома «рядового колхозника», в который заранее привезли импортную мебель, сервизы и бытовую технику. В книге «О времени и о себе» – ярком и, главное, правдивом свидетельстве той эпохи – «хозяин» Азнакаево, первый секретарь райкома КПСС А.Б. Багаутдинов подробно описывает это историческое событие, со всеми весьма интересными, драматичными, а порой и комичными деталями. Начнем с комического. Он пишет: «Несмотря на то что все дорожные обочины задолго до приезда гостя скоблили и вылизывали, проверяющие почему-то не придали значения обратной стороне одного из аншлагов, который в духе тех времен призывал: «Догоним США по производству мяса и молока!». Добавлю, что кое-где в порядке самодеятельности писали тогда «и перегоним». «Лозунг был очень модным тогда, он должен был понравиться Никите Сергеевичу, случись ему, глядя за окно, прочитать его. Однако возвращаясь по той же дороге, кое-кто с ужасом обнаружил на обратной стороне аншлага надпись: «Не уверен – не обгоняй!». И подпись: «ГАИ». Сопровождавший Хрущева заместитель председателя КГБ ТАССР Олег Иванович Данилов твердым голосом сказал, что никакой политики в совмещении этих двух надписей на одном аншлаге он не усматривает. Все написано от души и по делу. Говорят, что Никита Сергеевич таким ответом остался доволен». По моим сведениям, при «разборе полетов» после отъезда Хрущева у Данилова состоялся по этому эпизоду неприятный разговор с Табеевым, с которым у него и без того были натянутые отношения ввиду его скептического отзыва о компетентности и некоторых других особенностях поведения секретаря, немедленно доведенного «доброхотами» до его сведения. До КГБ Данилов работал первым секретарем обкома ВЛКСМ и хорошо разбирался в хозяйственных и политических проблемах республики. Вскоре его неожиданно перевели на такую же должность в Воронеж, хотя до этого прочили на пост председателя КГБ ТАССР. Перевод в Воронеж из крупной республики в рядовую область был, конечно, незаслуженным понижением. На этой должности О.И. Данилов дослужил до пенсии и, выйдя в отставку, полковником вернулся в Казань. Рассказывают, что во время посещения М.С. Горбачевым Воронежа он, увидев Данилова среди сопровождающих лиц, а он помнил его как коллегу по руководству комсомолом, сказал ему, что «вытащит в Москву на генеральскую должность». Но как и многое из того, что было им обещано, и это осталось невыполненным. Из событий пребывания Хрущева в Азнакаево следует в первую очередь назвать посещение им полеводческой бригады колхоза «Авангард» в селе Тумутук. Здесь он осмотрел огромную кукурузную плантацию, давшую в 1963 г. рекордный урожай зеленой массы 800 ц с гектара. В заключение осмотра, во время которого он беседовал с председателем колхоза и бригадиром, Хрущев сказал, что надо всем брать пример с этих замечательных тружеников и попросил помощника записать фамилии председателя колхоза и бригадира. Полагали, что если бы не случившийся вскоре драматический «октябрьский переворот» 1964 г., когда вероломные соратники «убрали» реформатора, оба получили бы высокие награды, тем более что он лично пригласил их в Москву на празднование годовщины Великого Октября. Кое-кто уже шутя предлагал им сделать дырочку на парадном костюме для ордена, а, возможно, и звезды. Но очередную годовщину Октября Н.С. Хрущев встретил «пенсионером союзного значения», живущим в почетной «ссылке» в подмосковном поселке. Здесь он вскоре и «наговорил» на магнитофон свои знаменитые мемуары, изданные первоначально за рубежом, в которых «выдал всем сестрам по серьгам» – как прошлым своим начальникам, так и теперешним «соратничкам». В опубликованных в годы перестройки мемуарах активные участники организованного Л.И. Брежневым «заговора» Н.В. Подгорный и П.Е. Шелест признавали ошибочность устранения Хрущева, готовившего «большие перемены» в стране, предусматривавшие дальнейшую демократизацию общественного строя. Жена Шелеста вспоминала, что мучимый ночными кошмарами муж даже вскрикивал во сне: «Не трогайте Никиту Сергеевича!». Очевидно, запоздалое «прозрение» отставных лидеров связано и с тем, что оба они позднее были сняты Брежневым со своих постов и доживали век на рядовых должностях. Наверное, предательство в какой-то форме всегда негативно отражается на судьбе человека. Кстати, именно Хрущеву принадлежала идея «реанимации» проекта создания особой и обладавшей большими властными полномочиями партийной и государственной структуры в РСФСР, за которую так жестоко поплатились в свое время «ленинградцы». Первым шагом в этом направлении стало создание бюро ЦК КПСС по РСФСР. По словам Р.Р. Ахметова, неоднократно беседовавшего с недавно ушедшим из жизни биографом Хрущева, одним из авторов «Морального кодекса строителя коммунизма» – Ф.И. Бурлацким, он считал, что именно это испугало «соратников», ибо предвещало кардинальную ротацию кадров и выдвижение новых людей. Тем более кое-кто уже лишился должностей, а другие попали в «лист ожидания». Но вернемся в август 1964-го. Об оперативности Хрущева при решении конкретных вопросов говорит и такой факт, приведенный А. Багаутдиновым: он узнал, что в полюбившемся ему «Авангарде» хотели бы посеять знаменитый сорт озимой пшеницы «мироновская-88», дающей более 30 центнеров с гектара даже при неблагоприятных погодных условиях. Через три дня в Бугульме приземлился «борт» военно-транспортной авиации с 3 тоннами семян. Из «баек», оставшихся в Азнакаево, приведу только одну. Визит в «избу рядового колхозника» не состоялся, но когда пришла машина, чтобы вывезти мебель, сервизы и технику, то хозяин якобы заявил, что немедленно пошлет телеграмму Хрущеву. После этого ему оставили то ли все «дляхрущевские вещи», то ли, поторговавшись, только мебель. Так ли это было – доподлинно неизвестно, но эту байку, постоянно обраставшую новыми деталями, рассказывали еще долго. После «обеда на лоне природы» в леске неподалеку от Азнакаево, который с тех пор носил название «хрущевский», Н.С. Хрущев отправился на спецпоезде из шести вагонов, который ждал его в Бугульме (в нем находились и два бронированных «членовоза», так в просторечье именовали лимузины для членов Политбюро), в Башкирию. На ее границе в Туймазах его встречал первый секретарь Башкирского обкома КПСС З.Н. Нуриев. На совещании, проведенном вечером 11 августа в г. Октябрьске, Н.С. Хрущев, говоря о задачах, стоящих перед партийными организациями обеих республик в области нефтедобычи и повышения урожайности, упрекнул Нуриева в том, что Башкирия так и не выполнила обещания дать миллион тонн зерна. Но положение со снабжением продовольствием в Башкирии было настолько плохим, что, как пишет Багаутдинов, «в Октябрьске площадь вокруг Дома культуры была заполнена возмущенным народом, который скандировал вслед Хрущеву: «Когда накормите народ?». Это стихийное и агрессивное выступление грозило перерасти в беспорядки типа новочеркасских. Но обошлось. В город срочно подбросили продукты и даже деликатесы – копченую колбасу и несколько сортов сыра. Но на всякий случай прислали и батальон внутренних войск.
     Дальнейшие события биографии Н.С. Хрущева хорошо известны. Ветераны помнят, что в сентябре-октябре 1964 г. неожиданно опустели и без того небогатые полки магазинов в городах центра страны, что помогло благоприятному восприятию народом снятия «виновника этого безобразия». Есть версия, что такая «акция» была осуществлена участниками заговора. На взгляд автора, Хрущев останется в истории СССР третьим после Ленина и Сталина лидером, проведшим «тектонические» сдвиги в его политической и экономической структуре. Что же касается оценки его личности и деяний, то, по мнению многих, лучше всего символизирует их памятник, установленный на Новодевичьем кладбище: сочетание плит белого и черного мрамора. Он намного точнее характеризует противоречивость всего того, что успел осуществить этот выдающийся деятель-реформатор, чем помпезное ельцинское надгробие в виде стилизованного флага России. Готовя этот очерк, снова посмотрел на фотографию памятника. Мне показалось, что его автор Э. Неизвестный, в свое время ставший объектом довольно бесцеремонной критики Хрущева, все же белого мрамора включил в памятник несколько больше, чем черного. Возможно, это и ответ на вопрос, сформулированный по примеру другого неудачливого реформатора с такой же приблизительно судьбой, М.С. Горбачева, любившего употреблять этот энглизированный оборот речи: «Ху из Никита Хрущев?». В вольном переводе означающий: кем же все-таки был для нашей страны и мира Никита Сергеевич Хрущев? Задумываясь об этом, снова всматриваюсь в памятник и перечитываю книги. Пока исследованием, наиболее полно отражающим все многообразие и противоречивость личности Н.С. Хрущева, считаю недавно изданную у нас книгу американского профессора У. Таубмана «Хрущев: человек и эра». Ее отличает от многочисленных «прохрущевских» и «антихрущевских» публикаций взвешенность оценок и знание им документальных источников как российских, так и зарубежных. 

Б.Ф. СУЛТАНБЕКОВ,
профессор.