Тихий Дон Федора Крюкова (ч.3)

     - Это рука такого провинциального халтурщика районного уровня. Хорошо, а кто же изготовил финал «Тихого Дона»?
     - Это не ко мне. Он действительно написан другой рукой. Я провел исследование по нескольким десяткам слов, которые все время встречаются в «Тихом Доне», этих слов там нет. И все, почему Быкову это, наверное, нравится, там все перепев.
     - Повторы из начала?
     - Да, из начала, из серединки, чуть слова переставлены.
     - Вы подозреваете, что Серафимович поработал или кто-то другой?
     - Я не хочу огульно говорить. Разные люди, разные писатели приезжали и жили в Вешках в это время. Зеев Бар-Селла доказывает, что «Они сражались за родину» написал Андрей Платонов, например, достаточно убедительно доказывает.
     - Про «Поднятую целину» говорится, что там Пильняк приложил руку, еще целая бригада. Но доказательств опять нет, все домыслы здесь.
     - Знаете, мы только начинаем работу. Всерьез этим стала возможность заниматься только два десятка лет назад.
     - Давайте мы посмотрим и послушаем, что думают об авторстве романа Михаила Шолохова «Тихий Дон» наши москвичи.
     - Вот замечательно, особенно последний монолог. Доказательства именно стилистические.
     - Вы занимались словарем Крюкова, я так понимаю?
     - Не словарем Крюкова, я занимался поиском параллелей. В Интернете они на сайте Крюкова все выложены. Это, конечно, не все параллели, потому что Крюкова сначала надо хорошо издать, потом сделать словарь языка Крюкова, потом сделать словарь языка Шолохова. Я просто выхватывал, читал и то, что помнил: ага, вот это работа этого. Сейчас можно через компьютер прогнать, прогонял просто какие-то интересные слова. Несколько параллелей, выписал пару десятков, на самом деле их десятки и сотни параллелей.
     Представьте себе, что будем говорить о двух писателях, один писатель Федор Крюков, а другой автор «Тихого Дона», пока пусть будет два. У обоих есть такое сравнение «арбуз, как остриженная голова», у обоих «белый лопух головного убора», у одного «старый коричневый бурьян», у другого «коричневый старюка бурьян», у обоих «диковина облаков» и рядом «задумавшаяся курица». «Диковина облаков», может такое выражение встречаться, но рядом с «задумавшейся курицей»... «Дурнопьян с белыми цветами», «возбуждающе смачный запах навоза», «зеленые облака деревьев», «зеленый искрящийся свет», в одном случае луны, в другом месяца, как понимаете, это одно и то же, «зипунные рыцари», «зубчатая спина облаков», у другого «туч». «Лицо как голенище сапога». Встречали вы такую метафору у кого-нибудь? Есть у Крюкова, есть в «Тихом Доне». «Медовый запах цветов тыквы с огорода».
     - Хорошо, предположим, вы меня убедили.
     - Каждое в отдельности могло бы быть совпадением, вместе это не может быть совпадением.
     - Когда сотни совпадений, значит, это аргумент.
     - «Острая спина», как это понимать? Это лошадиная спина, костлявое животное, выпирает позвоночник. И так далее, и так далее.
     - Андрей, скажите, а вы не пробовали таким же образом сравнить другую прозу? Вениамин Краснушкин или Виктор Севский, псевдоним его. Вот Зеев Бар-Селла считает, что это он автор «Тихого Дона».
     - Пока Бар-Селла не привел ни одной параллели. Что же я буду? Я очень уважаю Владимира Назарова, псевдоним у него Зеев Бар-Селла, он замечательные вещи по Шолохову накопал. Но с Краснушкиным - это, к сожалению, как я понимаю, промах. Так совпадение только в том, что примерно в одно время оба пропали, может быть, в одном вагоне их на Лубянку и везли. Поэтому я просто не вижу оснований, да и не хочу перебегать дорогу. Мы ждем от Бар-Селлы параллелей, но мы их не дождемся.
     - Скажите, все-таки есть какое-то понимание, как мог попасть к Шолохову текст, который вы считаете текстом Крюкова?
     - Опять же это получаются догадки. Из наиболее вероятных: рукописи Крюкова попадают к Громославскому - это будущий тесть Шолохова. Громославский говорит: «Женись на моей Машке (которая уже на него донос написала), сделаю из тебя человека». Громославский учился с Крюковым вместе и с Серафимовичем вместе, они просто однокашники. Связывается с Серафимовичем, тот понимает, какой клад попал в его руки. Это 1921 - 23 год, с 1924 - 25-го появляются публикации, из которых видно, как Громославский и Серафимович делают из Шолохова человека. Дальше Серафимович идет работать главным редактором «Октября» специально для того, чтобы напечатать эту книгу.
     - А почему Сталин поддерживает печатание романа, который многие большевики считали антисоветским, заступился за четвертый том? Собственно, этот вопрос и ставит Дмитрий Быков тоже.
     - А почему Сталин несколько раз приезжает на абсолютно белогвардейскую пьесу «Дни Турбиных», то снимает ее, то опять восстанавливает?
     - Дмитрий Быков считает, что это сталинистский роман, доказывающий с точки зрения Сталина, что нужна твердая власть, что русскому народу нужен вождь, царь или генсек.
     - Не самое остроумное быковское предположение. Это, простите, все-таки из пальца высосано.
     - То есть вы не можете это объяснить, почему Сталин защитил Шолохова?
     - Сталину нужна была своя великая литература, взять ее было неоткуда, кроме как украсть. Поэзия еще могла быть - Маяковский, но нужна была проза, нужна была эпопея. Вот эпопея, оказалось, на блюдечке Серафимович принес. Они же текст правили и до войны, и после войны. Если в начальном варианте про восстание в Вешенской сказано: «Советы летели вверх тормашками», в первой публикации, то потом будет что-то такое невинное: «Советы были вынуждены отступить», что-то такое. Там десятки таких мест.
     - Интересно, можно было бы очистить нынешний текст, который печатается, этот «Тихий Дон» Шолохова, от поздней правки и разнообразных новообразований, выделить крюковский текст?
     - Это задача будущего. Пока рукопись нам не предъявят товарищи, которые ее, видимо, до сих пор хранят.
     - А вы думаете, она не уничтожена, как рассказывал Шолохов?
     - А зачем? Зачем ее уничтожить, мало ли, для чего пригодится. Это ценность, они такие вещи не уничтожают.
     - Рукописи Бабеля сожгли, не нашли их до сих пор.
     - Нам говорят так.
     - А вы не верите?
     - Не знаю.
     - То есть вы все-таки рассчитываете, что может быть найдена настоящая рукопись и возиться с такой тонкой филологической работой не надо?
     - Нужно.
     - Как вы видите такую версию, что, возможно, проект «Шолохов» действительно существовал, но каким-то образом две рукописи Крюкова и Краснушкина были сведены в одну книгу?
     - Мы будем говорить об этом после того, как Зеев Бар-Селла покажет нам хоть одну параллель. Пока он не показал ни одной. До меня, правда, уже показывали крюковские параллели. В моей копилке тысяча или больше, не все выявлены, там пока ни одной. Идея, что это Краснушкин, появилась, я повторю, как умозрительное некое заключение, тогда же и исчезла.
     - Это, наверное, повод для дискуссий.
     Скажите, на ваш взгляд, настоящий Михаил Шолохов, получается, не автор «Тихого Дона», не автор ни одной из приписываемых ему книг, «Поднятая целина» и прочее.
     - Это актер.
     - Хорошо, актер, но он настоящий автор речи, например, против диссидентов Синявского, Даниэля. Он же это искренне, наверное, говорил.
     - Говорил искренне, но это ему писали. Ильичеву, секретарю ЦК, подписал свою речь типа «автору от произносителя», я не помню точную формулу. Все ему писали, он озвучивал. Он актер.
     - Которому была присуждена Нобелевская премия. Для вас исследование мифа о Шолохове - это попытка добиться справедливости в отношении того же Федора Крюкова?
     - Вы знаете, наверное, это второе. А первое - это вернуть Федора Дмитриевича Крюкова, огромного писателя русского и без «Тихого Дона». Есть сайт, мы выложили, сделали этот сайт с женой, с Наташей Введенской, выложили туда практически все лучшее Крюкова. «На речке лазоревой» - так никто не писал.
     Наверное, Крюкова не оценили при жизни, потому что это все были черновики к великому роману, эскизы, как у Корина эскизы к «Руси уходящей», вернее, огромные портреты, но вроде как эскизы. Читайте Федора Дмитриевича Крюкова - это замечательный писатель. Это такое чувство русского языка и такое чувство психологии человеческой. Чем больше будете читать, тем больше будете узнавать там «Тихий Дон».

     (Радио «Свобода».)
     (Продолжение следует.)

     На снимке: Андрей Чернов, петербургский поэт,
автор книги о Федоре Крюкове, запрещенном гении.