После дождя

     Летний дождь в Крыму! Летний дождь. Он шумит по листьям, бьет, как молодой любовник, стучащий в окно, этот дождь. Он врывается даже в спальню мою, так шумно. Я закрываю окно. А из окна видна гора Кошка. Она все пытается выпить море. Огромная кошка, по легенде, окаменевшая за грехи свои. Люблю тебя, дождь крымский, теплый летний дождь. Как пахнет зеленью после дождя!
      Наша терраса плывет. А я, как капитан на корабле: «Всем, всем срочно драить палубу, сгоняйте воду с террасы!». Но солнце, летнее солнце, быстро все высушит. И на море станет снова спокойно, и мы пойдем обниматься с волнами его, пойдем ступнями танцевать на его круглые камни. А вечером будут цикады. Под чарующий голос этих нежных самцов, у цикад поют только они, как хорошо на террасе. И я тогда думаю: вот так бы и мне пели, не умолкая, песни любви мужчины, всю мою жизнь пели.
      А солнце вот вышло, умытое, снова на небо и уже вытирает на листьях капли как слезы. Тяжелые от влаги, похожие на знаки вопросов, склонились в палисаднике цикламены. И запах лета гуляет всюду. Ты надеваешь синие плавки и торопишься к морю. После дождя хорошо там, на море. На лету, на ходу, впопыхах проглатываешь курицу без подогрева. Ты идешь на море. А мне что делать? Слоны моих мыслей, пританцовывая, трубят «Семь сорок».
      Куда-то хочется ехать. Вечная жажда странствий. Но я ведь на море. Куда еще надо? Здесь так хорошо! На целый год заряжаюсь я здесь чистой радостью. Здесь можно ни о чем не думать, только созерцать море и горы, пить этот воздух, вдыхать ароматы неповторимой крымской флоры. А ночами наблюдать даже его фауну. В нашем саду гуляют ежики, самые настоящие. Их так много! И что они здесь ищут в своих терновых фуфаечках, мученики? Может, сливы, сизые крупные сливы? Но я не видела, чтоб уносили они на иголках какие-то фрукты. Это только сказочные ежики фрукты носят на иглах, а тут они на жуков охотятся, может, на тех же цикад поющих. Может, не такие они и хорошие, эти ежики, раз охотятся на певцов любви? Ловцы такие вот, странники.
      Все в мире имеет две стороны: темную и светлую, плохую и хорошую, как орел да решка на монете. И часто бывает, что сторона, та или иная, является вовсе не той, за которую себя выдает. Все зависит от обстоятельств – и одна и та же сторона может быть добром в одном случае, а злом – в другом. Все относительно в мире, все относительно. И какие странные мысли приходят ко мне после дождя, такие странные мысли. Наверное, дождь очищает не только дорогу и листья от пыли, он очищает и души от всего наносного, случайного. И дождь дарит ощущение нового, и хочется что-то заново начинать, все заново. Все это после дождя. Как радостно умыты черепичные шевелюры крыш. Спасибо тебе, дождь, я теперь по-настоящему увидела красоту их, цвет их стал насыщеннее после дождя, цвет этих черепичных шевелюр.
      А туча уползла за гору. Она так похожа на сказочного дракона, которого все почему-то стремятся убить. Бедный он, бедный, этот дракон! А вот и нет дракона. Какой-то облачный рыцарь уже сразил его. Все растворилось, истаяла дымка набегающих туч, и скоро снова будет жарко, как несколько часов назад, до дождя. Дождь подарил прохладу на некоторое время. Но лето все берет снова в свои загорелые руки. А вот уже люди после дождя гурьбой идут на пляж. Несут вино в плетеной бутылке. Их тела в татуировках, как будто в «вышиванках».
      Такие они, современные казаки вольные, которые когда-то в Крым за солью приезжали, а теперь чтоб гульнуть у моря, оторваться по полной. Они пьют беспрерывно не только крымский воздух, но и вино, и сам воздух, и море, и даже дождь крымский им кажется вином. А вечером снова коптят шашлыки за верандой. Мангал разжигают кипарисовыми ветками, шишками сосен прошлогодними, собранными тут же в парке у моря. А мидии на блюде лежат рядом с черниговским пивом, что в коричневой толстой бутылке стоит, охлажденное прежде в холодильнике старом, на увитой виноградной лозою террасе стоящем. Холодильник зовется «Днепро», ему уже лет, может быть, тридцать, не меньше, но все-таки сердце его не устало работать, хотя и грохочет ночами порою, и в нем хорошо охлаждается пиво, и маринуется к вечеру мясо на шашлык, что обещает быть нежным.
      После дождя и я иду окунаться на море, халат с голубыми цветами на фиалковом поле на плечи накинув. И вот уже берег. Мезозойский остов недостроенного корпуса дома отдыха для ученых привычно встречает, как Колизей гостей наезжающих в Риме. Дом этот тоже тому Колизею подобен, круглый, как будто для игрищ арена, стоит одиноким укором у самого Черного моря. Развалился Союз Советский, прежде великий, развалился и дом для ученых, которых теперь здесь найти невозможно даже Диогену, с фонарем своим вечным по пляжу идущему.
      Надо же, после дождя вот такие являются мысли порою. Смотрю, а у берега камень, так профилем он на Гомера похожий, а может, похож на царя Одиссея? И что только воображение порой не подскажет. Дождь, дождь, что ты сделал со мной? В голове все звучит лишь «Семь сорок», все «Семь сорок». Но куда же дальше мне ехать? От себя все равно не уедешь, все равно, все равно…
 

Елена ЧЕРНЯЕВА.