Френсис Скотт Фитцджеральд (ч.3)
В новой чиновничье-бандитской России не нашлось места во власти даже гениальным цеховикам, которым больше подходит современное определение технократы, которые действительно знают, как вытянуть страну из болота нищеты и технологической отсталости. Приди во власть люди, знавшие цену книги, любившие книгу, они не загубили бы страну, ее культуру, искусство, не пустили бы по миру с протянутой рукой писателей, философов, ученых. Не довели бы до нищеты учителя, врача, библиотекаря, инженера. Вот на какую мысль навел меня книжный базар Ташкента. Но вернемся туда еще ненадолго.
Когда появились мои первые публикации в ташкентских газетах и журналах, меня тоже начали привечать на книжном базаре. Сегодня я уверен, что многие из тех, кто бывал на нелегальных воскресных встречах книголюбов, сами писали и стихи, и прозу.
В 1971 году я работал в строительно-монтажной организации московского треста «Монтажхимзащита», имевшего шесть управлений по всей стране, одно из которых находилось в Ташкенте. С начала 60-х годов по 1980 год я работал на многих крупных стройках страны и избороздил Отечество вдоль и поперек. В мае 1971 г. я попал в командировку в родной Актюбинск на ТЭЦ. Ремонтировали гигантские котлы и печи, и требовалась наша специализированная помощь. В ту пору пятидневка вошла в норму, и на субботу-воскресенье я отправлялся к родителям в Мартук, слава Всевышнему, они еще были живы-здоровы.
С детских лет я любил посещать книжные магазины, любил их особенный бумажно-типографский запах, яркие, тисненные золотом корешки собраний сочинений, выдававшихся по подписке. Знакомая со школьных лет продавщица Мария Ивановна, мать моего приятеля юности Валерия Парамонова, зная мою страсть к чтению, всегда радовала меня редкой книгой. Порадовала она меня новинками и на этот раз, но уходя, я приметил на прилавке тоненькую книжку в зеленой обложке. Книжка, выпущенная в 1965 году издательством «Художественная литература» в известной серии «Зарубежный роман ХХ века», оказалась уцененной и стоила 20 копеек. Называлась она «Великий Гэтсби». Серия мне была хорошо известна, не зря я уже несколько лет был завсегдатаем на книжной толкучке, но фамилия автора и название книги мне ничего не говорили. Если бы я хоть раз даже мельком услышал об этой книге или об авторе – Фрэнсисе Скотте Фицджеральде, я бы помнил, меня до самой старости отличала феноменальная память.
По дороге домой я начал читать книгу и не мог оторваться от нее, пока не прочитал до конца. После обеда я снова вернулся в магазин и, к великой радости Марии Ивановны, купил все 29 оставшихся экземпляров. На другой день я перечитал книгу еще раз, внимательно изучил предисловие критика А. Старцева, написанное явно с классовых позиций, но это я понимал уже тогда. Запомнил на всю жизнь и переводчицу Е. Калашникову, с удовольствием произносил вслух фамилию автора, предчувствуя, что он надолго станет близким мне по мироощущению, настроению, взглядам на жизнь.
Никогда я так не торопился вернуться в Ташкент, как после приобретения целой пачки уцененного романа «Великий Гэтсби». Мысленно я распределял и перераспределял экземпляры, которые собирался подарить известным книголюбам, знатокам и завсегдатаям запрещенного рынка. Книг было много, и я замахнулся даже подарить потрясший меня роман владельцам крупных библиотек и тем самым цеховикам, которых особенно привечали на подпольном книжном рынке.
Конечно, у меня был и корыстный интерес. Я рассчитывал кое-что выменять на «Великого Гэтсби», а, главное, мечтал сразу стать своим среди фанатов книги. За два воскресенья я раздал все 29 экземпляров тем, кому и предполагал, включая и самых знаменитых завсегдатаев.
С обменом ничего не получилось. Презрительно осмотрев штамп уценки, на котором гордо красовалась цена в 20 копеек, книгу возвращали назад без комментариев, не обращая внимание на популярную серию «Зарубежный роман ХХ века», очень котировавшуюся на рынке. Не реагировали они и на мои пылкие комментарии, на звонкую, на мой взгляд, фамилию – Фрэнсис Скотт Кей Фицджеральд.
Представляю, что говорили они мне вслед, ведь я предлагал обмен асам торговли, тем, у кого были очень востребованные на базаре книги. Обжегшись два-три раза в разных концах базара, я больше никому не предлагал обменяться, даже с доплатой. Иногда, в те минуты, когда мне давали от ворот поворот, я думал: а может, я ничего не смыслю в книгах? Но стоило мне вернуться домой, прочитать вновь и вновь полюбившиеся мне абзацы, я еще больше наполнялся гордостью и самомнением от того, что сам, без чьей-либо подсказки, открыл великого писателя. Ведь я дарил и показывал «Великого Гэтсби» людям, которых считал поистине последней инстанцией в оценке литературы, перед которыми искренне преклонялся и мечтал, так же как они, знать книги, авторов.
Прошло еще два-три воскресенья, я продолжал ходить на книжный рынок, часто менявший дислокацию, но сохранявший свой контингент на 99 процентов. Кажется, меня в ту пору не очень интересовали даже самые редкие новинки, я ходил на базар с единственной целью – услышать хоть одно похвальное слово о гениальности открытого мною Ф.С.К. Фицджеральда, встретить хотя бы одного единомышленника в оценке «Великого Гэтсби». Но… увы!
Разумеется, я расстроился, даже перестал некоторое время посещать клуб интеллектуалов, как однажды высокопарно отозвался о черном рынке один из завсегдатаев воскресных встреч, но в таланте открытого мною писателя я ни на минуту не сомневался. Вспомнил, что у меня и прежде уже случалась похожая история.
В 1964г. в г. Алмалыке я купил книгу японского писателя Дзюмпея Гомикавы «Условия человеческого существования», огромный роман в тысячу страниц. Прочитал я его взахлеб за две-три ночи, поскольку работал прорабом на пусковом объекте, где строители дневали и ночевали, ибо взяли обязательство сдать самый крупный в стране медно-обогатительный комбинат к очередной годовщине Октября.
Восторгами по поводу этой книги я донимал всех своих читающих друзей, сослуживцев, знакомых, советовал им обязательно прочитать роман. Поскольку книга имелась в одном экземпляре, я давал ее почитать тем, кого удалось уговорить. На пятом или шестом читателе книга была утеряна, о чем я очень долго жалел и смог купить новое издание только в 1982 году. Переиздала книгу «Художественная литература» в связи с тем, что Ассоциация писателей Японии признала этот роман лучшей японской книгой ХХ века и по ее сюжету был снят двадцатисерийный телефильм. Мировое признание Д. Гомикавы пришло гораздо позже моего открытия для себя нового гения Ф.С. Фицджеральда.
Но время лечит, тем более что тогда каждый день читателям открывались новые имена: Генриха Бёлля, Дюрренматта, Макса Фриша, Гюнтера Грасса, Эрнеста Хемингуэя, Курта Воннегута, Джона Апдайка, Ирвина Шоу, Сэлинджера, Маркеса, Роберта Пенна Уоррена, Ежи Стефана Ставинского, Станислава Дыгата, Ежи Путрамента, Болеслава Пруса, Акутагавы, Франсуазы Саган, Анри Труайя, Кафки, Сартра, Кортасара, Ремарка, Германа Гессе, Томаса Вулфа.
Набирали силу и наши писатели: Чингиз Айтматов, Юрий Казаков, Отар Чиладзе, Юрий Трифонов, Андрей Битов, Тимур Пулатов, Владимир Маканин, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Василий Белов. Засиял новыми гранями талант моего горячо любимого Валентина Катаева…
Через два года после описываемых событий черный книжный рынок в Ташкенте прикрыли навсегда. Действовали жестко, не церемонясь, кое-кто даже получил тюремные сроки.
В те годы толстые литературные журналы пользовались невероятным успехом, на них нельзя было ни свободно подписаться, ни купить в рознице. Журналы передавались из рук в руки – фантастические времена! Особой популярностью отличался журнал «Иностранная литература», уже само его название обещало новое, неизведанное, полузапретное, где неожиданно, без анонса напечатали роман «Ночь нежна» открытого мною Ф.С. Фицджеральда. Могу смело утверждать, что до выхода следующего номера журнала Фицджеральд стал самым популярным в СССР писателем, затмив навсегда Эрнеста Хемингуэя.
ракипыч!вы,что ли,повторяетесь,не пойму.много же написано мирхайдаровым,дайте любой его текст,только другой!