Азгар Шакиров (ч.2)

     Азгару Шакирову, одному из крупнейших татарских актеров, проработавшему в Театре им. Камала 54 года, народному артисту России – 75 лет. Мы продолжаем интервью с одним из патриархов татарской сцены.
     – Сиразиевская «Плаха» Вам запомнилась. А затем?
     – Вторым по значению для меня был спектакль Бикчантаева «Бичура». Это его дипломная работа. Я такой выдающейся дипломной работы никогда не видел. Его спектакль народ не очень-то и принимал, настолько он выделялся. Там звучал вопрос – почему татары исчезают с лица земли? Куда уходит татарский деревенский мир? Посмотрите, спектакль записали и иногда повторяют по телевизору. Играть его было легче, потому что меня сразу задело это. Я всегда ощущал эту тревогу. Молодые, не битые жизнью режиссеры, им нужно было доказать свои силы. Нам все время говорили, что колхозы – это хорошо, там люди хорошо живут. Танцуют и поют. Оказывается, все наоборот. Исчезают татары, татарская деревня. 
     – Сегодня этот кризис преодолен?
     – Какой преодолен! Вы что, на другой планете живете? 
     – Но, за последние 25 лет татары сделали большой шаг вперед. Была маленькая автономная республика третьего сорта, приниженная. Сегодня татарин – это звучит гордо на всей территории России. Путин так и говорит: «Я любуюсь на Татарстан». Шаймиев пользуется огромным авторитетом. Помню, полпред Рапота прямо говорил: «Когда выступает Минтимер Шарипович, всегда в зале Московского Кремля тишина, слышно как муха пролетит». Так всем интересно было услышать, что скажет Шаймиев, его мнение. Это как про Сталина Черчилль писал: когда Сталин входил, у него возникало непреодолимое желание встать. Жалко, что сегодня Шаймиев мало выступает. 
     – Одна из последних сценических работ, которые оказали на меня большое влияние, это роль в спектакле «Немая кукушка». Хорошо, за нее Зульфат Хаким, Сергей Скоморохов, Рим Хасанов, Рамиль Тухватуллин получили Тукаевскую премию. В спектакле один татарин воюет за свою финскую Родину во время войны. Советский Союз напал на маленькую Финляндию, и татарин в Красной армии воюет с Финляндией. За что два брата, два татарина должны убить друг друга? Скажите мне?
     – А вы какой выход предлагаете?
     – Конечно, не убивать друг друга.
     – Но тогда их расстреляют.
     – Лучше быть расстрелянным. Пусть расстреляют. Лучше, чем татарин татарина будет убивать. 
     – То есть татарам нужно бороться за собственные интересы?
     – Обязательно. Если бы финны напали на Советский Союз – еще можно было бы рассуждать. Нас учили, что финны напали на Советский Союз. Абсурд. Как можно верить этому? У финнов население было 3,2 миллиона, у СССР население около 200 миллионов. 
     – То есть вы считаете, что XX век несправедливо с татарами обошелся?
     – Нет, не так. В XX веке татары сделали огромный скачок. Наш народ пробудился после 1905 года. Что касается театра – посмотрите, русский театр создал император. Александринку строил император. А татарский театр? 17 – 20-летние шакирды, совсем небогатые, чуть не оборванные, заявили, что если есть татарская нация, то у нее должен быть свой театр. Мы не хуже русских, заявили они. Не было у них ни помещения, ни зарплат, ни учебы. Матери и отцы их проклинали. Получалось, что они шли против Аллаха. Это был совершенно другой театр. Он служил не императору и самодержавию, а своему народу. Татарский театр создан народом. Это глубинное отличие татарского театра. Татары были разбросаны по всей России. И татарский театр связывал их между собой. 
     – Но тогда татарский театр не ориентировался на деревню, а скорее на городское татарское население. В визитке Оренбургского театра прямо написано, что группа «Сайяр» была праматерь турецкого, узбекского, казахского театров. Татары в принципе театральная нация?
     – Наверное. Очень много хороших актеров татар. В любом городе России в театре есть татары-актеры, и обычно они на хорошем счету, даже лучшие. Особенно в последнее время. Удивительное дело. Правда, не говорят, не играют на татарском языке. Но актеры замечательные. 
     – Идет «татаризация» русского театра? В Интернете сейчас примерно тысяча различных российских спектаклей выложено. То есть больше трех лет смотреть нужно, если каждый день. И наблюдаешь за развитием русского театра – такое впечатление, что русский театр потерял пассионарный импульс. В русском театре словно нарастает энтропия, степень хаоса. Русский театр не развивается, опираясь на глубокие русские национальные корни, в нем нет русского человека. Может, виновата имперская культура, которая подавила глубинную истинную русскую культуру? Вот театр Додина – стандартный европейский театр. Можно сказать, что Коляда-театр как-то пытается осмыслить феномен русского театра скоморохов. Но там же гигантская горькая ирония против русского лубка, прямо дионисийская десакрализация русского театра. Но талантливо, например, в «Вишневом саде» ирония над чеховскими штампами. Новая русская драма в основном построена на суициде. Имперская культура убивает русскую культуру. Имперская культура сама умирает и душит русскую культуру. 
     – Нет сейчас таких потрясающих спектаклей, как раньше, в эпоху надежды. В спектаклях подтекст отчаяния. В конце 50-х был «взрыв» театральных постановок, совершенно свежих, новаторских, был оптимизм надежд. «Современник», «Таганка». Словно весна наступила. Почему так произошло, что сейчас глубина уходит из театра? Я думаю, при социализме понятие подтекста, осмысление характеров было другим, люди жили общественными настроениями. В театре человек находил правду о нашей жизни, и все доносилось подтекстом. И эта культура подтекста заставляла человека думать, был большой резонанс в душе зрителя. Сейчас подтекст потерялся. А без подтекста нет глубины театра. 
     – То есть в России театр – больше, чем театр. Но посмотрите на Московский губернский театр – он сваливается к китчу, на академический театр Качалова – в нем скорее имитация театра, равнодушие, скорее механическая технология. Евгений Марчелли из Ярославля – вроде яркий талантливый режиссер, но все без души, без любви к зрителю и актеру. Московский театр коммерциализировался до распада внутреннего духовного стержня. Русский театр «пожирается» имперскостью. Даже Чехов – это же гибель империи. И Лопахины не спасают. Но посмотрите Макдонах или Фоссе – это настоящий живой театр.  
     – Гамлетовский вопрос «Быть ли не быть» так никто и не смог разрешить в XX веке. Я смотрел англичан, французов, итальянцев, греков. Не дается этот вопрос. Конечно, каждое поколение ставит его по-новому, отвечает по-новому. Вот и для нас он стоит. Распалась связь времен. 
     – У вас какое впечатление о «Ричарде III»? 
     – Считаю, очень правильно сделали, что поставили. 
     – Думаю, опоздали поставить лет на десять. Перед татарским обществом стоят шекспировские вопросы. Шекспир очень актуален именно для татар на современном этапе, это на сегодня, пожалуй, самый «татарский» драматург. Вопрос «Быть или не быть» стоит перед татарским народом предельно остро. 
     – В советское время мне собирались дать роль Ричарда III. 400-летие Шекспира в СССР отметили потрясающе, даже англичане были поражены размахом. Они, кстати, считали Гамлета Смоктуновского чуть ли не мировым эталоном исполнения.    
     – А вы согласны с трактовкой Гамлета Смоктуновским?
     – Да. Смоктуновский разошелся в трактовке монолога Гамлета с режиссером Козинцевым. Смоктуновский хотел, чтобы Гамлет держал свечу и говорил в углу темной комнаты, то есть чтобы была глубочайшая интимность, закрытое внутреннее пространство. А монолог пошел на фоне моря, скал, в открытом пространстве. Смоктуновский потом сожалел, что режиссер не захотел все сказать в фильме, не принял его предложений по многим сценам. После этого Козинцев уже не стал снимать Смоктуновского в «Короле Лире». Конечно, должен был играть Лира Смоктуновский, а не латвийский актер.
     – Вам не кажется что Гамлет Смоктуновского несколько наигранный?
     – Это его прием, мысли он несет глубинные. Интонации, внутренние понятия. Текст одно, Смоктуновский играет подтекст.
     – Мне кажется, что проблема Смоктуновского в том, что он был атеистом и играл Гамлета как человека, не как душу Гамлета. Вопрос «Быть или не быть» имеет один подтекст: «Есть Бог или нет?». Если Бога нет, то можешь и не смиряться под ударами судьбы, но все становится бессмысленным. Это отсутствие веры в Гамлете Смоктуновского чувствовалось. Получился Гамлет-шестидесятник. Нет веры, нет и любви. В конце концов и первый ангел не стал смиряться «под ударами судьбы», хотел стать Богом. 
     – Тогда религия была в СССР под большим давлением. Конечно, Гамлета будешь воспринимать в таком случае революционером, потому что он изменил мир.
     – Че Гевара был Гамлетом. Из Гамлета мог родиться Сталин?
     – Конечно, мог. У Гамлета отточенная мысль, выбор пути, приоритеты. И у Сталина была отточенная мысль, внутренняя работа мысли. Тупой человек Сталиным быть не сможет. Потому что Сталин весь поглощен внутренней мыслью, что он выше всех, сильнее, умнее. Он потом пришел к мысли, что людей, которые интереснее и глубже его, нужно убить. Всех. И самых близких, о жене уже не говорю. Всех своих друзей убил. 
     – Нет человека – нет проблемы. Убил Троцкого, которого Ленин хотел оставить вместо себя. Чтобы вы сказали Сталину, если бы он сидел рядом с вами сейчас? Смогли бы Сталина сыграть? Что главное в его характере для вас?
     – Я его воспринимаю как человека с очень сложным характером. Я думаю, его идеей было объяснить, как он понимает социализм. Ради конечной цели был готов на все. Фундаментально строили, до сих пор все держится, это было настоящее самодержавие, и хорошо понимал русский народ. Его обращение религиозное «братья и сестры», например, в начале войны, не коммунистическое «товарищи». Сталин хотел создать справедливый мир и хотел доказать, что умнее и сильнее всех через создание этого мира. Но для того чтобы доказать свою силу, не нужно убивать. В любой религии сказано – не убий. Сталина даже в московских театрах реально не показывают, не могут осмыслить. За тем Сталиным, который в московских театрах, народ не пошел бы. 
     – Почему образа Сталина до сих пор не было на Камаловской сцене? Ведь для 60% населения он по-прежнему кумир. Кто оказал большее влияние на Россию – Сталин или Пушкин?
     – Пушкин создал величайшую русскую литературу, хотя предки его были из Эфиопии. Он создал русскую речь. Варяги, татары, греки, немцы, поляки создали русское государство, эфиоп создал русский литературный язык. Сталин – лишь один из персонажей трагической русской культуры.
     – Выходим на улицу – какая там пушкинская речь? Скорее лагерный сленг, не говоря о мате.  
     – Русская культура диалектична, вся на противоречиях. Я говорю некоторым русским: откуда у вас пещерный антисемитизм, у Христа же мать еврейка. Если вы антисемиты, значит, вы против Божьей матери? Как можно быть христианином и антисемитом? Все апостолы – евреи. Но мы отвлеклись. У нас в театре поставили «Меня зовут Красный» Памука. Считаю, очень правильно сделали, что его поставили. Потому что мы видим – у этих народов, восточных мусульман, была в XV веке величайшая культура живописи. Если ты рисуешь, то ты должен открыть Аллаха в рисунке, ты должен служить Аллаху своим рисованием. В России Восток еще не открыт, не явлен. И такие спектакли есть открытие Востока. 

Беседовал
Рашит АХМЕТОВ.

(Продолжение следует.)