Алена Каримова
И в каждом есть что-то свое, что мне не понять. Музей Горького недавно открылся после длительной реставрации. Все наши заседания ЛИТО теперь здесь. Алена Каримова, подхватившая факел Зарецкого, что около сорока лет проводил воскресные встречи, стоит в ожидании, когда все соберутся. Перед нею смешной балаганчик фанерный, ярмарки площадь с цветной каруселью, на которой по кругу смешные лошадки все кружат. А рядом извозчик на дрожках, игрушечный весь, но как настоящий - живой антураж начала ХХ века, когда жил Шаляпин и с Горьким гулял по Казани. Занимаемся мы в Шаляпинском зале. Картины вокруг и афиши, предметы быта - всюду витает дух той эпохи.
Садимся по кругу, как в той карусели, только что наша Алена наблюдала, о чем-то задумавшись, будто вождь пролетариата когда-то над картою мира или булгаковский Воланд всезнающий, но до поры не раскрывающий свои карты. Читают ей тексты. Алена старательно их разбирает, порою дотошно так даже, по буквам, ну точно Зарецкий когда-то.
А я в руках листаю книгу - недавно книга стихов ее вышла. Это вторая по счету. «Холодно - горячо» называется. Алену давно уже знаю, кажется, даже с конца девяностых - на ЛИТО у Зарецкого здесь собирались. Она всегда удивляла, загадкою сфинкса порою мне даже казалась. Глаза с азиатским хитрющим прищуром. О чем она думает? Кто ж ее знает? Эмоции часто так скрыты бывают на лицах «слегка азиатского типа». И вот я читаю:
О себе говорить - как пытаться понять творца.
Отчего и зачем, почему не вот так, а эдак.
Одновременно в роли ответчика и истца
Промежуточный кто-то в цепочке «потомок - предок».
Чтоб на мне сфокусировать - лучше к заре времен,
Где такой же нескладный,
Но, в сущности, добрый малый
Озадачен собою, судьбой не умудрен,
Знать не знает,
Что жизнь не сложилась и все пропало
У меня…
У него же - прекрасные табуны, золотая юрта
И степь без конца и края,
У него луноликая дочка и три жены.
Я совсем не в них…
На кубызе я не играю…
Я лелею и холю чужую-чужую речь.
Мной за то недоволен родной мой народ татарский
И скорее готов на молчанье меня обречь,
Но у нас же общий характер - степной, бунтарский.
Говорят, жизнь поэта видна в его стихах. Лирическая героиня Алены Каримовой в поиске своих корней. Она пытается найти ответы на волнующие ее вопросы, впрочем, эти вопросы задает себе любой живущий на земле: «Кто я? Зачем пришел в этот мир и откуда?».
А вот еще строки, посвященные деyаниге-бабушке и сыну, связь поколений - постоянная тема у Алены Каримовой.
Дорогая, милая, правнук твой
Ручку требует и листок долой,
У моих колен, на меня сердит.
Он не знает, как нам с тобой жилось
В деревеньке, влево от большака,
Как в саду малина, в воротах - гость,
Как черна черемуха в кузовках.
За деревней озеро Султанбей.
Надувной купила зеленый круг
И вручила: «На, балам, не робей.
Удиви крикливых своих подруг».
А коза Чернушка, как пес за мной, -
Своенравна тоже. В хозяйку… Вот,
Так и жили…
Слышишь, детеныш мой?
Только он не слушает, кривит рот.
У него теперь давани своя,
И свои секреты у них двоих.
Дорогая, это и есть семья?
Зур рахмат. Спасибо тебе за них.
Одна из частей книги А. Каримовой «Холодно - горячо», из которой взяты эти стихотворные строки, называется «Берега для мостика», где, видимо, мостик как связующее звено между поколениями, а берега - это люди, значимые в судьбе автора. А еще мост - это образ человека между мирами, реальным и фантазийным, да и сам процесс творчества можно назвать таким мостом. Алена Каримова как физик по первому образованию любит непосредственную данность предмета, его точность бытовую. В ее строках предметы «распаковываются» как простое и одновременно важное явление бытия:
Летом слушать медленный день, жарой стреноженный,
На веранду вытащив старую кровать.
Или в сад заброшенный тропкой, кем-то хоженой -
За спиной у Боженьки яблок воровать,
Чтоб и нам какой-нибудь мир возделать выдали,
Чтоб младенец розовый спал себе в тени.
Смирно, взявшись за руки, только нас и видели,
Мы уйдем счастливые на своей земле.
Еще одно стихотворение, одна из строк которого дала название первой книге автора (книга «Другое платье»). В этом стихотворении есть будто Ахмадулинский мотив, но переосмыслен по-своему. Если У Беллы Ахмадулиной лирическая героиня дружит с дождем, как с человеком, то здесь в роли такого вечного спутника выступает то ли снег, то ли пес, с которым они вместе кружат по городу, и все это похоже на колдовство:
Вчера был снег. Он был совсем нелеп,
Он исчезал в моих ладонях теплых,
А рядышком дворняга ела хлеб,
Косясь на отраженья в темных стеклах
Смурных домов. Мы на правах гостей
Скитались там, в старинных подворотнях,
Изображая то ничьих детей,
То чьих, но злых, а то иногородних.
Учуяв четко страшное родство,
И пес, и я молчали как чужие
И долго по окрестностям кружили…
Наверно, это было колдовство.
Вчера был снег. И ты ко мне не шел.
Зато сегодня все переменилось.
Все хорошо. Все слишком хорошо.
Ну не мешай, влюбляйся, сделай милость.
На два столетья хитрых этих дел:
Привет, прощай, уйди, останься, хватит.
А я все та же, но другое платье.
А разве ты не этого хотел?
В данном контексте, мне кажется, «другое платье» как другое «я» Алены Каримовой, как ее творческое «я», как праздничная одежда вместо обыденной. Стихотворение из цикла «Вокзал».
Статика вокзальных циферблатов
Упрощает жизнь до жестких кресел
В неуютном зале ожиданья,
Где-то рядом бродит мысль соседа,
Зорко охраняя чемоданы
От небритой рожи, что нахально
Раздевает взглядом киоскершу.
Как-то неестественно растянут
Тот кусочек жизни между улиц
Разных городов, который должен
Кратким быть как открыванье двери
(Если в нем доискиваться сути).
И лирическая героиня стихотворений, и сам автор пытаются отыскать главное, постичь суть вещей, суть самой жизни, а без этого, как мне кажется, невозможно творчество. Невозможно быть поэтом, не пытаясь разгадать тайны ремесла, тайны самой жизни, и это Алене Каримовой удается, поэтому и находит отклик у читателей. Я прочитала книгу с интересом, что сейчас довольно редко бывает, ведь столько вокруг всего разного, путаного, непонятного. У нас нередко сумятицу чувств, хаос потока сознания, нерасчлененность и туманность первоначального замысла принимают за сложность и современность, но главное в поэзии ведь - сам дух творческий, музыка сердца. А это невозможно заменить никакой техникой и виртуозностью. В поэзии Каримовой, как мне кажется, есть все: и дух, и мастерство. Она пишет по-русски, но, по сути, остается истинно своим татарским поэтом, ибо от корней своих она никуда не отходит, а растет дальше и дальше…
Елена ЧЕРНЯЕВА.